Капитан, как разглядел форму, поднялся, на рельсы вышел, руку поднял. Обороты мотора упали, дрезина скорость снизила и остановилась. Бойцы сразу к дрезине подбежали.

– Боец, откуда и куда?

– Со станции Красный Балтиец, бронепоезд ищу.

– Не номер ли один?

– Так точно, на радиосвязь не выходит.

– И не выйдет, можешь не искать. Мы на том бронепоезде были, разбит он. Сначала паровоз подбили, потом вагоны разнесли. Мы своими глазами видели.

У бойца на дрезине глаза округлились.

– Где? У меня старший брат там.

– Недалеко от станции Колесники.

Боец головой поник. Нерадостную новость ему капитан рассказал.

– Крепись, боец! Скажи, далеко ли наши?

– На станции есть и под Можайском. Нагнали гражданских, противотанковые рвы роют, а немцы на самолётах кружат, листовки сбрасывают.

– До станции подбросишь?

Боец с сомнением оглядел красноармейцев. Их девять, а площадка мала.

– Ну, если поместитесь, то я не против.

Поместиться удалось только стоя. Держались друг за друга, чтобы не упасть. Кольцов предупредил.

– Ты не гони.

– Да куда гнать, коли вес втрое против нормы?

Двигатель затарахтел, попятился назад. Вскоре показалась станция. Дрезина подкатила к перрону, на котором стояли особист и человек в чёрном форменном костюме железнодорожника.

– Фомичёв! Почему так быстро?

Боец мотор заглушил, соскочил с дрезины, побежал к железнодорожнику, стал докладывать. Кольцов с группой бойцов сошли с дрезины, а к ним особист.

– Попрошу предъявить документы!

У особиста своя задача – пресечь проникновение в наш тыл разведчиков, диверсантов. Немцы в начале войны широко использовали, особенно в полосе действий группы армий «Центр», свой разведывательно-диверсионный батальон «Бранденбург-800», который позже разросся до полка. Все военнослужащие батальона, немцы по происхождению, прекрасно владели русским языком, прошли длительную и серьёзную подготовку, забрасывались в наш ближайший тыл в советской форме и с нашим оружием. В дальнем тылу уже действовали другие подразделения – абвер в первую очередь.

После проверки документов и досмотра сидоров, особист направил группу на сборный пункт.

Заступив в должность командующего Западным фронтом, Г.К. Жуков развернул кипучую деятельность. Под Можайском были созданы три линии обороны, защищала которые 5-я армия под командованием Д.Д. Лелюшенко. У Малоярославца заняла оборону 43-я армия К.Д. Голубева.

Передняя линия обороны проходила по рубежу реки Лама – Волоколамск – Бородино – Ильинское – Детчино – Калуга – Тула. Вторая линия простиралась по рубежу Клин – Истринское водохранилище – Истра – Звенигород – Нарские пруды – Нарофоминск – река Нара – Серпухов. Третья полоса – Хлебниково – Нахабино – Домодедово. До подхода немцев оборудование полос успели завершить всего на сорок процентов. По Можайскому укрепрайону ДОТов – 47, ДЗОТов – 103, противотанковых рвов – 70, эскарпов – 45 и проволочных заграждений – 13. На участке фронта в восемьдесят километров всего находилось пять дивизий. Ничтожно мало!

После взятия Гжатска немцы появились под Можайском и Малоярославцем уже 12 октября, а 13-го начались упорные бои.

Группу Кольцова со сборного пункта определили в 17-й стрелковый полк. Мобилизованное население успело вырыть под руководством военных инженеров траншеи, окопы, ходы сообщения, землянки. Главное для бойцов – они успели получить боеприпасы и телогрейки. Илья, как и другие бойцы, телогрейке был рад, было уже прохладно. К тому же телогрейка в окопах и траншеях удобнее шинели. Не успели обжиться, первый раз за несколько дней поесть горячей каши, как утром пришлось отражать первую атаку.

Сначала пикировщики отбомбили по переднему краю, потом пошли танки, за которыми бежала пехота. Бойцы готовили связки гранат. За неимением противотанковых, использовали осколочные. Бечёвкой, проволокой – связывали по пять штук, одну ручкой вниз, а четыре – вверх, так удобнее кидать. В роте, куда попал Илья, ещё был ящик бутылок с «коктейлями Молотова». Бойцы нервничали, для многих этот бой первый. Но и бойцы с опытом тоже боялись танков. Танки открыли стрельбу. Молчавшие и замаскированные четыре противотанковые пушки открыли огонь. В основном били по гусеницам, лишая танки хода, а потом били по неподвижной цели. В лоб танк подбить сложно, но при попадании снаряда в гусеницу его часто разворачивало боком, если механик- водитель не успевал среагировать и затормозить машину. Боковая же броня всегда тоньше. Пушки-сорокапятки, прозванные на фронте