толстым слоем белил, нарисованной сыпи и размазанной по щеке саже. Ватные валики за щеками изменили овал лица — родная мать не узнала бы Тиррину, да еще и одетую в балахон прислуги.

Трижды повторила в уме таблицу неправильных английских глаголов, поизучала жизнь местной фауны — паучков, мух и комаров. Пару раз в открытое окно залетали бабочки и пчелы. И одна настырная оса. Я терпеливо, не смея пошевелиться, сидела, пока насекомое ползало по свеженапудренной щеке.

И вдруг за окном раздались истошные крики и оглушительный визг.

Любопытство сгубило кошку, гласит мудрая земная поговорка. Мне бы ее помнить, ан нет. Я бросилась к окну, но с непривычки к чужой и неудобной обуви споткнулась о рулон ковра, куда в спешке спрятала платье, диадему и прочие драгоценности вместе с помолвочным кольцом.

Я упала и едва не расквасила себе нос. Рулон, ставший из-за моих юбок и кринолина толстым и рыхлым, слегка развернулся, показались белые кружева. Поправлять не стала, — визг не утихал, любопытство тоже, но я встала за портьеру так, чтобы не слишком было заметно снаружи.

К счастью или нет, комната была угловая и окно выходило в сад. Благоухание лилий, цветущих прямо под ним, пропитывало сложенные в гардеробной вещи не хуже баснословно дорогих духов. Отсюда хорошо был видна вымощенная площадка с каменным колодцем, снабженным колесом с ведром на цепи.

Вот и мою занавеску обнаружили, — ухмыльнулась я, увидев толпу, окружившую колодец.

Странно. Не могут два клочка ткани вызвать таких криков и визгов.

— Ой-ой-ой! Что теперь будет! — причитала наша кухарка.

— А-а-а-а! — визжали баронесса с моей гувернанткой медам Зисдрис.

— А ну, тихо! — гаркнул возвышавшийся над толпой Ирвин. — Отойдите подальше! Бер, вытаскивай и клади ее сюда!

Барон махнул рукой, указывая на любимую клумбу баронессы с королевскими лилиями.

Толпа отхлынула, расступилась, и я увидела старого Бера, с печатью ужаса на лице тащившего из колодца чье-то тело. Женское, судя по очень длинным, темным от влаги волосам, корсажу и облепившей ноги юбке. Тоже очень длинной. Бер, кряхтя, уже вылез из колодца по лестнице и тащил тело на указанную клумбу, а юбка все не кончалась. Голову женщины закрывала моя тюлевая занавеска.

— Не сюда! — заорала баронесса еще громче и показала на мощенную камнем дорожку. — Вон туда!

Бер послушно протащил утопленницу еще метра два, а серебристая юбка тянулась и тянулась из колодца бесконечным шлейфом.

Люди начали пятиться, заподозрив неладное.

И вдруг одновременно произошло две вещи: налетевший порыв ветра откинул занавеску, а юбка вытянулась из колодца змеиным жгутом и шлепнулась наземь с таким звуком, словно грохнулась тяжеленная рыбина.

Первый миг на это никто не обратил внимания — все взгляды сосредоточились на лице утопленницы.

— Светлое Небо, это же дочка конюха Аннель! — ахнула толстушка-кухарка. — Помните, пропала месяц назад? Говорили, что сбегла с бродячим цирком, а она вона, бедная, где!

Для трупа месячной давности лицо девушки казалось на диво свежим.

— Да нет же! — не согласилась моя костлявая гувернантка. — Вы что, не видите, что это леди Тиррина? Она еще вчера обещала утопиться!

Мне было плохо видно из моего укрытия, но зеленоватые светлые волосы, пусть и потемневшие от воды, мало походили на мои. Прежде всего длиной.

— Какая же это Тиррина, медам Зисдрис? — возмутился мой опекун. — Вы что, не видите, какая это красавица? Ни следа от уродливого шрама и форма носа совсем не такая курносая! Где управляющий Рондик? Отправьте кого-нибудь за городской стражей!

— У Тирры такой же прямой аристократический носик, — возразила бледная Лисси.

— Не она это! — оборвал ее садовник Бер. — Чужачка. И недавно утопла, бедняжка, еще распухнуть не успела. Надо у матушки Зим спросить.

Матушка Зим — это наша бывшая ключница, доживающая свой век в персональной комнатушке рядом с кухней, в самом теплом местечке во всем доме. Она всегда жила тут, чуть ли не с момента строительства особняка. Говорили, домишко ее прежних хозяев стоял аккурат на этом месте, облюбованном еще прапрадедом Тиррины, и был куплен вместе со служанкой. И еще говорили, что Зим уже тогда была древней старухой.

Баронесса и ее сынок попытались ее сдать в лечебницу для сумасшедших, когда вселились в графский дом, но у них ничего не вышло. И прогнать не вышло и откупиться. Кем на самом деле была матушка Зим, оставалось только гадать.