стола слегка пыльными веерами света, он казался чуть ли не двадцатилетним, юным и растерянным. Его неаристократически загорелая кожа зазолотилась, а взгляд стал мягким, обволакивающим.
Я хочу признаться вам во всем, милорд. Помогите мне. Я хотела так сказать. И не смогла. Язык как приклеился к небу.
— Отдохните сегодня, — снизошел граф. — Мэйстрес Тимусия вполне справится с работой по замку.
— Благодарю, милорд.
Так, кажется, я снова контролирую свою речь. Надо этим воспользоваться.
— Прошу вас заменить мэйс Анию на Белинку.
— Ания не справляется с обязанностями вашей личной горничной?
— Вполне справляется, и не только с ними. Она очень интересуется бумагами вашего бывшего секретаря. Я застала ее копающейся в столе. И, кстати, куда мне девать эти бумаги?
— Я скажу архивариусу, пусть заберет.
— И еще одна просьба, милорд. Я бы хотела получить разрешение посещать библиотеку.
— Вас интересует что-то конкретное?
Не спросил, где я буду брать время на книги, и то хорошо. И наверняка ему будут докладывать, что меня заинтересует, потому я не стала скрывать.
— Я хотела узнать побольше об айэ. Хотелось бы знать, что случается со смесками. В моем доме было мало книг.
Прости, Тиррина. В твоей родовой библиотеке, частично сохранившейся в особняке, наверняка было много книг о волшебном народе. Просто я не знала, что именно они мне понадобятся.
— Конечно, вы получите все, что просите. Еще что-то? Может быть, хотите сменить покои? — смешливо блеснули серые глаза.
На чьи, интересно? Чуть не спросила я. Но мне показалось, лорд ждал именно такого вопроса, и я спешно помотала головой.
— Спасибо, имеющиеся вполне меня устраивают.
— Жду вас за ужином, мэйс. — Граф кивком отпустил меня.
В полном раздрае я вышла из кабинета, стараясь не шататься и держать голову прямо. Ту самую, которую с таким тщанием расчесывала трижды в день последним оставшимся гребнем из подарков Зим. А ведь некромант сказал, что он безобидный. Какими же мощными артефактами были остальные?
Спасибо тебе, Ворон.
Если не считать первого месяца моего пребывания в теле Тирры, за три года моего существования в мире магии я еще никогда не была так близка к срыву. Я могла примириться с чужим миром, с чужой внешностью, но не с чужим сознанием в голове, которую за три года уже привыкла считать собственной.
Да, сомнений не осталось: айэни Зим пыталась возродить любую айэ, какую получится. Или Тирру, или Тайру. У них даже имена похожи! Так, может, и магия была одинаковой, так нужной ведьме Зим?
Белинка ждала меня, тихой мышкой спрятавшись за гардиной окна в коридоре, и на ее ресницах дрожали слезы.
— Что произошло? — спросила я, взяв в руки протянутую ладошку.
Девчонка дернула острым плечиком.
— Эта вреднюга Лин сказала, что вы сегодня уедете. Вместе с этим… в эполетах.
— Не уеду.
— Или вас уволят и выкинут из замка с позором.
— Не уволят и не выкинут.
— Или вы сами убежите сломя голову.
— Не убегу.
— Правда?
— Правда! — Я вытерла девочке сбежавшую по щеке слезинку, обняла и поцеловала в макушку. — И не плачь на радость всяким Лин. Ты теперь моя личная горничная, должна держать марку.
— Я? — Девчонка вспыхнула радостью. Сущий ребенок. — Правда-правда? А что значит держать марку?
— Это у нас в Счастливой Подкове так штандарт называли. Его нужно держать высоко и не опускать ни в коем случае. Опустить штандарт перед врагом — значит сдаться.
— А-а-а… Это я понимаю. У нас сэр Эйрик — штандартоносец графа, ох и важный! А это правда, что вы согласились стать внучкой дедушки Эйхема?
