— У вас есть жених? — спросил король.
— Нет.
— Кхм, — кашлянул в кулак слишком умный и догадливый некромантище. — Как интересно. Осмелюсь посоветовать, сир: спросите у мэйс Вирт, давала ли она какие-нибудь обеты.
Король понимающе прищурился.
— А что, она говорила о каких-то обетах? Итак, мэйс, что вы на это скажете? Кому и какие обеты вы принесли?
Черт. Черт! Надо же так вляпаться! И зачем меня понесло сюда? И ведь правда понесло! Ноги сами привели. Тихое место захотела найти. Чтобы о моих проблемах подумать, решить, как дальше быть. И вот результат. Штирлиц, как же так?
— Никому и никакие, сир. Я выдумала обет, чтобы защитить свою девичью честь.
— Что ж, это простительный обман. Сколько вам лет?
Вот как тут ответить? Телу Тиррины — восемнадцать. Легенде Тайры — тридцать. Лицу Тайры — лет двадцать пять. Сознанию Тамары Коршуновой — двадцать три. Среднеарифметическое — двадцать четыре. Но тогда граф мигом вычислит, что я — не Тайра. Потому я ответила максимально кокетливо:
— Я знаю, что выгляжу на двадцать пять, но это не истинный мой возраст.
— А точнее? — Ворон почуял добычу и расправил перья.
Ему-то я спокойно могла соврать для того, чтобы выжить. Но не при короле. «При короле не лгут», — известная пословица в Риртоне. Почему не лгут? Может, правящая династия обладает особой магией? Эх, не попадалось мне ничего на глаза в книгах, а память Тиррины молчит, и в памяти Тайры ничего нет об этом.
— Прошу вас, сир, вам она не сможет солгать, она не маг, — решил дожать некромант. — Спросите у мэйс, не она ли пропавшая леди Тиррина, графиня Барренс?
— О, даже так? — удивился король. — У тебя такие серьезные подозрения, лорд Орияр?
— Уже не такие, как неделю назад. Вряд ли Тиррина смогла бы притворяться доброй и отзывчивой девушкой. Но ваше слово исключит эту версию.
— Хорошо! — Король снова кинул на меня пронзительный взгляд. — Вы слышали вопрос, мэйс. Отвечайте.
Ну, тут я могу и правду сказать без страха:
— Я не леди Тиррина, не графиня Барренс, ваше величество.
Сейчас он спросит: «А кто?» Вот и все. Допрыгалась ты, Тамара Коршунова. Сказать, что ли, что я — агент земной разведки, заброшенный в мир Айэры для кражи магических технологий?
Меня спас дворецкий. Точнее, его голос, явственно донесшийся из черной серьги некроманта:
— Лорд Дэйтар, по вашему приглашению прибыл генерал Шармель.
— Проводи его в кабинет, Энхем, и распорядись подать два прибора, вино и закуски.
— Четыре прибора, Дэйтар, — поправил король. — Я с радостью повидаю старину Нориса, а мэйс Вирт разбавит нашу мужскую компанию. Я еще не решил, что с ней делать.
— Четыре прибора, Энхем, — повторил Ворон и одарил меня ехидной улыбочкой.
На негнущихся ногах я последовала за королем и графом. В горле пересохло, а в груди разливался смертельный холод. Вот так чувствуют себя приговоренные к казни преступники. Ну, спасибо тебе, Лаори-Эрль, ну, удружил, предатель! А ведь ты мне так понравился с первого взгляда!
Пребывая в полнейшем расстройстве и панике, я едва осознавала окружающую действительность. Король, тихо беседовавший с графом, приотстал.
— Ступайте в кабинет, мэйс, — махнул рукой государь. — Мы подойдем через минуту.
Дворецкий, встречавший нас у дверей графского кабинета, распахнул передо мной двери. Едва я переступила порог, меня снесло вихрем, пахнущим степью, костром и болотом.
— Тайра, это правда ты! — Мужчина, поразительно похожий на актера, игравшего генерала Шармеля, налетел на меня, закружил и обнял так крепко, что я едва не задохнулась, уткнувшись носом в нагретую солнцем кожу дублета. — Светлые Небеса, жива! А я не поверил, дурак.
В прошлом мире я грезила бы об объятиях такого обалденного самца. Все-таки мечта. Но в этом внимание к моей персоне уже сидело в печенках.
— Пустите! — потребовала я ледяным тоном.
Лорд Норис отстранился, но все еще держал меня за плечи и, счастливо улыбаясь, всматривался в мое лицо. А я краем глаза заметила, с каким изумлением за этой картиной наблюдают король и Ворон, которых генерал еще не видел, поскольку стоял к ним спиной.
— Если бы ты знала, как я оплакивал тебя и твоих родных! Был в рейде и поздно узнал об эпидемии мора. Приехал уже на остывшее пожарище, когда
