основном попса, шоу на массового зрителя. В Интэрнет-джан посмотришь – меня все любят и на аватарки ставят. А в реальности нанесут твой портрет на айфон, так скандал и изъятие из продажи. Фуфло – символ нынешнего восприятия соврэмэнности… хоть я и нэ знаю, как выглядит фуфло.

(Краткое молчание, шипение сигарет.)

– Значит, мы оба проиграли?

– Да. Один лишь плюс для меня – я умэр своей смэртью.

– (Надувшись.) Как обидно.

– Побэдителей не судят. Правда, прибалты считают, ты был лучше, чем я.

– А кто это?

– Нэбольшие такие. Ты из них ещё дывизии СС набирал.

– Я их отовсюду набирал. В том числе и из русских.

– Мы предпочитаем такое не обсуждать, Адольф, нам неприятно.

(Тяжёлый вздох.)

– Ладно. Сокращая всё сказанное и сминая в единый ком, я проиграл, рейха больше нет, однако он популярен в стране, победившей его, и в диких приморских племенах. Германия не имеет своей валюты, её армии больше никто не боится. Она платит деньги иммигрантам-мусульманам и до дрожи боится их оскорбить.

– Забыл сказать: к вам приезжают толпы негров. Торгуют фальшивыми очками.

– А евреи?

– У них своё собственное государство.

– У тебя есть пистолет, Йозеф?

– Нэт. Только острый кынжал, как положэно горцу.

– Помоги мне покончить с собой.

– Ты уже мёртв.

– Будь так, я бы не увидел тебя. После выстрела в рейхсканцелярии настало приятное небытие, сплошная темнота. А потом пришёл ты и всё испортил. Я хочу умереть заново, вдруг получится. Убей меня своими руками, ты ведь давно мечтал.

– Спасибо, мне будэт очень приятно.

– Можешь даже немного помучить перед смертью.

– Вах. Не премину, не сомнэвайся.

(…Звук вынутого из ножен кинжала… Что-то капает на пол… Всхлип.)

(южная окраина Москвы, в районе Выхина)

…Прошло несколько мэсяцев. Я нэ могу сказать, что опустился за это время на дно. Летом вполне можно ночэвать в парках, выполнять мэлкий работа (вроде разгрузки вагонов) и получать оплату едой. Бегать от скинхэдов и полицейских мне привычно, я умею резво исчэзнуть в переулке, пэрэждать под кустом и запутать следы. Зарос щетиной, но стараюсь бриться, когда вода в прудах тёплая. Сплю я нэрвно, и во снах мне уже являлись Ленин и Гитлер. О, шени деда… С паспортом беда – я и не знал, что он так нужен, меня столько лет без докумэнтов в Кремль пускали. Я вёл жизнь дикой твари и думал, так навеки и останусь на улице. Но мне повезло – савэршенно неожиданно. Я и вообразить не мог, что пригодится моя давняя профессия, э-э-э. В тот день я пал савсэм низко. Украл в церковном магазине монашескую рясу. Сам нэ знаю, зачэм, просто схватил на глазах у продавцов и выбежал – возможно, хотелось переодеться в чистое, чтобы материя не пахла тиной от пруда, где я стираю. И вот, облачившись в рясу, я савэршил открытие.

Меня резко перестали трогать и скинхэды, и полиция.

Я иду по городу в рясе и с небольшой бородой, а мне вэжливо уступают дорогу. Стою на перекрёстке, подходит один батоно и гаварыт: «Батюшка, не освятите машину? Тысячу рублей дам». О, вот тут всё и получилось. Я спэл молитву (память не подводит), побрызгал на автомобильный металл и получил вождэленную купюру. Потрясающе – как пригодылась мне забытая учёба в Тифлисской духовной семинарии![28] Именно там меня постигло внезапное аткравэние: если сэминаристы пьют водку, ходят по уличным девкам и втихую курят табачище, а Христос не поражает их молнией, то бога нэ существует. Находясь в полном раздрае чувств, я зашёл в грузинское кафе, заказал там лобио и стакан вина. Потрясающе, генацвале. В первый раз за уйму времени чилавэческая еда. Каргат, каргат![29] Приготовлено не ахти, но горячее! Я смаковал каждую фасолину, словно пел пэсню, – да чего уж там, я был готов цэловаться с ней взасос. В то время, как я в упоении вытирал горшочек изнутри лавашом, ко мне подсел хозяин завэдения. Я обратился к нэму по-грузински, и он впал в душевный экстаз. С меня не взяли дэнег, лишь попросили окропить рэсторанчик святой водой, дабы изгнать бесов. Никаких проблэм! Святая вода изготавливается на месте, крэста с собой нэ было, но я просто с умным видом трижды перэкрэстыл стакан, и пожалуйста! Щедро побрызгал, спэл (на этот раз на языке Шота Руставели) – хозяин в восторге. Бесы, наверное, не очень, но кто их