температура шкалит, отписывать на километр, да еще меня, как самого младшего, оставили за жмуром присматривать. Машина за ним пришла ближе к часу ночи. Сижу я, значит, на кухне, следаки уже все оформили, все, что могли из квартиры вынесли, мертвяк сидит в туалете, морда опухла, язык вывалился, мочой воняет и фекалиями. Ссать в раковину ходил, что на кухне. Ну не мог я слабиться при таком соседстве, как будто краник выключался.
Аллилуев присел рядом с Ильей и прошептал ему на ухо.
— Тебе бы в замполиты, майор, хорошо языком чешешь.
Илья хмыкнул и продолжил рассказ:
В замкнутом помещении время иногда замедляет свой бег, а порой и вовсе останавливается. Так кажется, конечно, но ощущение от этого весьма неприятное. Сначала не находишь себе места, потом появляется жгучее чувство, что что-то обязательно нужно сделать, следом дуреет голова, туманится, как завёрнутая в вату, а дальше у кого как. Кто-то впадает в апатию, на кого-то накатывает уныние и хандра, другой, наоборот, становится агрессивным не в меру, и этот момент надо увидеть и пустить во благо. Следует отвлечь людей от плохого, ну хоть бы ребусом или физическими упражнениями.
— Интересно, а что от нас хотят? — поинтересовался Зельдин, скучая на своем лежаке.
— Уж точно не убить, — поделился Илья. — Хотели, давно бы грохнули. Стали бы мы тут кислород расходовать.
— А может, им информация нужна? — включился в игру Сергей.
— И какая? — Прохоров в сомнении закусил губу. — Секреты ведомства он знал, однако для похищения трех людей, два из которых были гражданскими, а один все еще действующим агентом специального отдела, было недостаточно. Вокруг, конечно, творился бардак, однако Игоря должны были уже хватиться, да и пригляд за Прохоровым имел место быть.
— Даже предположить боюсь. Я же так, чтоб совсем скука зеленая не одолела.
Внезапно открылась дверь, и на пороге показался тот самый худой. Руки его были пусты, оружия на первый взгляд тоже не наблюдалось. Он уже успел переодеться и теперь щеголял в кроксах и спортивном костюме. Из тапок задорно выглядывали полосатые носки.
— Господа офицеры, вы проснулись. Я очень рад. От лица всего нашего сообщества приношу извинения за задержку и некоторые обстоятельства, ввиду которых вам пришлось посетить наше кефирное заведение.
От этой шутки мужик расплылся в довольной улыбке, но его никто не поддержал.
Прохоров вновь опустил ноги на землю.
— Вы все-таки представитесь?
— Сколько угодно, — незваный гость дружелюбно кивнул. — Называйте меня Михаилом.
— А фамилия?
— Иванов.
Настала очередь Прохорова состроить улыбку на лице.
— Ну, хорошо, Михаил Иванов. Допустим, вас зовут именно так, в чем я сомневаюсь. Мы тут с друзьями гадаем, что же вы с нами делать будете.
— Вы не поверите, — Иванов всплеснул руками в хорошо отрепетированном театральном жесте. — Совершенно ничего. Вынужденное заточение в этом помещении обусловлено было карантином. Мы проверяли вас на наличие жучков, а тот неприятный способ, которым вас сюда доставили, обусловлен исключительной секретностью объекта. Выйдя отсюда, вы никогда не сможете рассказать, где были и как сюда добраться, даже если вас загипнотизируют.
Если раньше, в момент ареста в городе и в ходе транспортировки на неизвестную базу неопознанного ОПГ, сопротивление было бесполезно, то теперь у тройки появился шанс. Дверь была открыта, на пороге стоял всего один противник, а в ярко освещенном коридоре за его спиной, похоже, не было ни души. План в таком случае был прост: наброситься всем гуртом, без шума и пыли, по возможности разоружить, коли есть при нем что дельное, и потихонечку, с поправкой на ветер, покинуть эти гостеприимные стены.
Зельдин кинулся первый, метя в кадык Иванова, за ним, спустя мгновение бросился Илья, и после всего присоединился Аллилуев с целью помочь, а может, и приложить по почкам, однако события предпочли развиваться в несколько другом ключе. Еще мгновение назад Михаил стоял в дверном проеме, поза его была непринужденной и расслабленной, руки спокойно свисали по швам, но в тот же момент, когда он почувствовал движение, худой превратился в боевую машину. Удар, предназначавшийся в кадык, ушел в молоко, а Игорь, не без помощи Иванова, по инерции впечатался в стену и на несколько мгновений потерял интерес к драке. Прохоров, уже смекнув, что придется туго, изменил траекторию и попытался достать худого хуком справа, но тот играючи отразил и это, развернулся и отвесил Илье такую затрещину, будто и не руки у Иванова были, а пудовые гири. Аллилуеву, с его травмированной головой, пришлось и вовсе не сладко. Михаил чуть отступил, резко выпрямил ногу в воздухе и на корню срубил бросок отставника.
Троица лежала на полу. В голове у Прохорова стоял колокольный перезвон, все в глазах плыло, колыхалось и расходилось радужными кругами калейдоскопа, и не было, по сути, больно, а вот обиды было хоть отчерпывай. Скорость и сила, с которой Михаил отработал трех хорошо подготовленных боевых офицеров, не укладывались в голове. Такого даже в кино нельзя было увидеть. Бой длился едва ли больше секунды.
