её скрутил, наслаждаясь паникой. А вот дальше всё пошло не по плану: её сопротивление, дерзость и откровенный смех, когда он обвинил её в холодности. Его бесила самоуверенность нахалки.

И всё же со сложившимся мнением о ней как о невоспитанной, острой на язык, беспринципной и наглой притворщице, умеющей приспосабливаться, никак не вязалась помощь ребёнку на постоялом дворе. Признаться, он был удивлён, наблюдая за тем, как умело она обращается с травами и воркует с младенцем. Как будто другого человека увидел. Можно было бы подумать, что она притворяется, но ради чего? Будь ещё ребёнок из влиятельной семьи, а так – какое ей дело до крестьян? Ради чего помогла им?

Сейчас, наблюдая за ней уже с сыном, он видел неприкрытую любовь к нему, и для него это было в диковинку. Просто его интерес к женщинам лежал в иной плоскости, где детям не место.

Поэтому и поддержал её, давая возможность самой позаботиться о сыне, и не прогадал. Ей удалось сбить жар, вопреки прогнозам лекаря, что от её действий будет только хуже. Его интуиция, как всегда, не подвела, но почему-то давала сбой, когда дело касалось этой противоречивой особы. Он не мог разгадать её и отнести хоть к какому-то одному знакомому типу женщин. В ней отсутствовало воспитание, присущее благородной леди, но она даже не пыталась скрывать это.

Кто она? Где Климлит её откопал? Почему взял в жёны женщину из более низкого сословия? И разве кто-то из них способен сказать «нет» королю? Эта же держалась уверенно, уважительно, но без раболепия. Его бесила эта выскочка. Руки чесались поставить на место, сбить самоуверенность и спесь, но дело осложнялось тем, что она было Тенью и волей-неволей приходилось оказывать уважение, приличествующее аттану Корнуилса, представителю другого государства.

Так пусть бы придерживалась своего положения! Нет же, при каждом удобном случае напоминает, что она вдова гуана Лотарии. Почему Владслав заключил с ней родовой брак, он до сих пор не понимал. Как ей удалось его окрутить? И теперь она имеет наглость носить на своей груди артефакт рода. Для него это как бельмо на глазу. Жаль, что силой не снимешь, и придётся действовать хитростью.

Вчера, наблюдая за всеми её действиями, он нехотя признавал, что она хорошая мать. К ребёнку не подпускала служанок, делая всё сама. Чувствовалось, что забота не напоказ, а искренняя. Она как будто забыла о присутствующих, хлопоча над сыном.

Ей удалось его удивить. И в дороге не капризничала, терпеливо снося тяготы пути. Забылась от усталости, прильнув к нему. От неё он не услышал ни слова жалобы, поэтому и взял на руки, снимая с лошади, чтобы не будить. Тихая и покорная, она нравилась ему больше.

«Правда, длилось это недолго, – усмехнулся он, вспоминая этот момент, – стоило ей услышать вопрос о комнатах, и куда только делась усталость. Тут же продемонстрировала свой мерзкий характер, распоряжаясь всем как хозяйка».

В противовес память услужливо подсунула воспоминание, когда она с распущенными волосами склонилась над сыном, кормя его грудью. Он дар речи потерял от этой мирной картины. Забылось глухое раздражение, с которым он шёл в детскую. Никогда и подумать не мог, что кормящая женщина может быть настолько эротичной. Увидев влажный сосок, который выпустил младенец, ощутил непреодолимое желание самому коснуться его.

Испытывая внутренний дискомфорт, Раинер встал с кресла и подошёл к окну. Пресыщенный, знающий толк в любовных играх и многое в жизни попробовавший, он не мог сам себе объяснить, что на него нашло. Почему непреодолимо потянуло к ней?

Чего он ждал? Что она взглянет на него с такой же всепоглощающей любовью, как на сына? Его мать никогда так на него не смотрела ни в детстве, ни в более взрослом возрасте. Наблюдая за тем, как эта чужачка трепетно относится к своему ребёнку, он открывал для себя нечто новое.

И ведь не обвинила его в домогательствах, точно подметив, что он решил вспомнить детство. Начни она сопротивляться, язвить, и ему для себя было бы легче свести всё это к сексу. А так… Он шокировал её своим порывом, а она его – своей реакцией на него. Любая из женщин или бы устроила истерику, или посчитала это заигрыванием с его стороны и дала бы понять, что желает продолжения, но не рассуждала бы пространно о том, как им оправдываться перед аттаном, появись тот.

Самое неприятное, что пусть тогда она его как женщина не интересовала, то после того как коснулся, задумался о том, какие на вкус её губы. Какая она в любви? Направление, какое приняли его мысли, не понравилось ему самому. Какое ему дело до вдовы Климлита? Пусть раньше они с Владславом порой и делили женщин на двоих, но не жену же!

Избегая искушения, разрешил переселить детскую к ней в покои, чтобы она не бегала по ночам туда в неподобающем виде. Лучше бы выжить её из замка. Чем быстрее она уедет, тем лучше будет всем. Единственное, что останавливало, – наследник. Она знает лучше лекаря, как обращаться с детьми, и вчера вылечила сына. Как опекун он обязан заботиться о благополучии ребёнка, и если для него будет лучше, чтобы мать была рядом, он потерпит. Какое- то время.

Стук в дверь отвлёк его от размышлений. Вошедший дворецкий пришёл с сообщением, что её светлость пожелала встретиться с лекарем.

– Что-то с ребёнком?

– Нет. Она интересовалась, когда он принимает больных, и намеревалась предложить свою помощь.

Раинер нахмурился, желая знать, что ещё она задумала.

– Передай ей, что он сейчас занят и как освободится, обязательно зайдёт, а я пока выясню, зачем ей это. Пришли к ней лучше Фонга, пусть расскажет ему, что она там придумала для прогулок с наследником.