– Располагайся и осваивайся. Завтра в восемь тебя разбудит Лень. Он займется твоей теоретической подготовкой. – Варвара внимательно посмотрела ей в глаза и несильно сжала ладонь: – Сейчас тебе необходимо побыть одной. Держись! Тебе предстоит научиться владеть собой в совершенстве, если хочешь отомстить и выжить. А в этой битве слабые не выживают. До завтра!

Она улыбнулась на прощание и направилась обратно, плавной походкой скользя меж вековых сосен. Несколько секунд Оля стояла неподвижно, глядя перед собой невидящим взглядом, и перед ее мысленным взором стояло улыбающееся мамино лицо. Взять себя в руки удалось не сразу, и она запоздало поняла, что не знает, как попасть внутрь своего нового дома. Перед ней замшелая скала в окружении леса, никаких намеков на цивилизацию, где тут вход?

– Варвара! – Оля обернулась. – А как войти внутрь? Варвара? Ты где…

Лес за ее спиной был пуст, синеглазой красавицы нигде не было видно. Странно. За эти несколько секунд она могла удалиться от Оли максимум на десяток метров, тут, среди сосен, видимость как минимум вдвое больше, но ее нигде нет. Оля сделала пару шагов, растерянно оглядываясь, и позвала Варвару еще раз. Ответа не последовало, и Оля решила связаться с ней при помощи браслета. Она сосредоточила мысли на его излучениях и в следующий миг почувствовала, что где-то совсем рядом мягко и едва заметно вибрирует что-то еще. Оля прислушалась к ощущениям. Да это же дверь… Такая же, как в операционной. Она совсем близко, ее вполне можно открыть, надо только мысленно нащупать точку приложения энергии Разума. Взгляд, скользящий по облепленной старым мхом и потемневшей от времени каменной поверхности, то и дело цеплялся за различные трещины и выбоины, сбивая Олю с толка, и она решила закрыть глаза. Так смотреть оказалось намного удобнее, и энергетический отпечаток двери обнаружился сразу. С первого раза открыть дверь не удалось, и выяснилось, что подобное действие требует поднапрячься. Но со второй попытки вложенной в мысль силы оказалось достаточно, и прямо перед Олей в замшелой каменной толще разверзся широкий дверной проем готических очертаний.

Где-то в глубине сознания отстраненно мелькнула мысль, что выглядит это красиво, но горечь утраты вновь навалилась на Олю с умноженной силой, и из глаз опять потекли слезы. Наверное, Варвара умеет как-то сглаживать душевную боль, потому что сейчас, когда она ушла, эта боль вернулась, быстро поглощая Олю целиком. Толком не видя и не понимая, куда идет и где находится, Оля добрела до какой-то кровати, такой же круглой, как в медицинском блоке, и рухнула на мягкую постель, зарываясь лицом в подушки. Боль, отчаяние и острое чувство несправедливости душили ее, словно взаправду имели костлявые руки, и их крючковатые узловатые пальцы сомкнулись на Олином горле.

Сколько времени она прорыдала в подушку, Оля не понимала. Ощущение беспомощности и одиночества сменялись жаждой мести и бурлящим гневом. В эти минуты Оля сжимала кулаки так, что белели костяшки пальцев, и обещала неизвестным врагам, что обязательно найдет их всех и столь же обязательно убьет. Но вскоре ярость вновь сменялась удушливым горем, слезы продолжались, и сил справиться с болью не хватало. Наконец, полностью обессилив, Оля провалилась в лишенный сновидений сон.

Сегодняшнее утро по праву явилось самым необычным утром в Олиной жизни. Первое, что она поняла, открыв глаза, это то, что все с ней произошедшее не сон и случилось на самом деле. Минут десять Оля разглядывала свое новое тело, не в силах отказаться от такого занятия, после чего отправилась изучать свой новый дом. Жилище внутри скалы было крайне загадочным. Больше всего оно напоминало большую каплю, лежащую на плоской поверхности. Комната была всего одна, высотой около пяти метров, зато окон сразу четыре, по одному на каждую сторону света. Хотя снаружи на поверхности скалы ничего подобного не имелось. А ведь здоровенные стрельчатые окна, начинающиеся от пола и сходящиеся воедино у самого потолка, не заметить сложно. Кровать стояла точно в геометрическом центре помещения, остальные предметы обихода располагались вдоль окружности стен, идеально вписанные в пространство между окон. И никаких дверей. Потому что двери обнаружились прямо посреди комнаты, между кроватью и стенами, словно дублируя окна. Устройства, создающие иллюзорное подобие дверного проема прямо посреди помещения, визуально оказались не обнаружимы, но Олино сознание немедленно сообщило, что они интегрированы в молекулярную архитектуру пола, и потому видеть их не нужно, главное – чувствовать.

В ходе практических экспериментов выяснилось, что все четыре двери способны заменять друг друга и в таком количестве существуют, во-первых, для удобства, чтобы каждый раз не перенастраивать одну и ту же дверь, во-вторых, для осадного режима, когда база находится под ударом противника. Что конкретно означает осадный режим, Оля выяснить не смогла, тут сознание молчало, ограничившись лишь короткой загадочной справкой, гласившей, что последний раз база находилась на осадном положении тринадцать тысяч лет назад, была почти полностью уничтожена и с тех пор значительно модернизирована. Прямо скажем, понятнее не стало. Зато функцию удобства Оля оценила быстро, немедленно настроив двери по своему усмотрению.

После тяжелых переживаний на душе было пасмурно, и стоило хотя бы умыться, а еще лучше – полноценно вымыться. И тут сразу же выяснилось много нового. Ее иллюзорное платье, в котором Оля проплакала весь день и проспала всю ночь, вообще не помялось. Оля отыскала в общем энергетическом поле жилища излучения кристалла, управляющего зеркалами, зажгла перед собой здоровенную отражающую поверхность и с удивлением поняла, что платье выглядит абсолютно свежим, словно только что изготовленное.

«Персональное снаряжение Пробужденного снабжено функцией самоочищения и самовосстановления, – сообщило сознание. – Оно проводит биологическую обработку самостоятельно. – И неожиданно добавило: – В отличие от своего владельца».

Да уж, привести себя в порядок не помешает. О новом теле прямо-таки хотелось заботиться. Оля сняла платье и аккуратно повесила его в прозрачный шкаф. После чего поняла, что никакой другой одежды в доме не имеется. Кажется, Настя вчера говорила что-то про новые вещи. Что резонно, потому что у самой Оли ничего нет. Даже если что-то уцелело в выгоревшей московской квартире, это все равно не наденешь. Потому что попона от слона скаковой