Эллен нахмурилась:

– Простое знакомство?

– Мы были любовниками.

Я собирался изложить факты выборочно, обойдя участие Кардинала и свое собственное молчание. Но мне никогда не удавалось ничего утаивать от Эллен. Вскоре я уже рассказывал ей все в подробностях, включая мою интрижку с Ник, то, как и где я ее нашел, когда ее убили, что я узнал о ней впоследствии, мои встречи с Кардиналом, Присциллой и Зиглером, да и все остальное. Не упомянул лишь о Паукаре Вами, видении и моем отце. Если Эллен узнает о Вами, то может испугаться, когда я попрошу ее о помощи. О видении я стыдился говорить. А Том Джири был только моей личной заботой.

Я говорил на протяжении всего ужина, даже за десертом и кофе. Почти все время Эллен слушала, не проявляя эмоций, лишь изредка поднимала бровь, и задала всего несколько вопросов.

Когда я закончил, она покачала головой и, отпив глоток кофе из чашки, сказала:

– Ну, надо же! – Я придержал язык, зная, что это не все: просто Эллен хочет немного подумать. – Кардинал. После всех этих лет. Он что, действительно производит такое впечатление, как говорят?

– Он производит более сильное впечатление, чем все, кого мне когда-либо довелось видеть, вместе взятые, но есть в нем также что-то мелкое. Вроде как он самый сильный ребенок в самой большой песочнице в городе.

– Ты когда-то говорил, что умчишься в горы, если вдруг Кардинал лично тобой заинтересуется, – напомнила мне Эллен.

– В самом деле чуть не уехал. Если бы не Ник…

– Вы с ней были очень близки?

– Да нет. Я даже не догадывался, насколько она двулична. Я понимал, что она кое-что повидала, но не знал, что она была… – Я не хотел произносить слово «проститутка», и не стал. В наших отношениях и так было мало романтики.

– Но зачем ты влез в это дело, если она умерла? – резким тоном задала Эллен вполне логичный вопрос.

– Потому что Ник была другом, а я ценю дружбу.

– Или тебе хочется распутать это дело и на час стать королем?

– Ну, а что в этом плохого? Ты всегда говорила, что я способен на большее.

– Верно. Мне было противно сознавать, что ты смирился со своим жалким положением. Это сильно меня от тебя отдалило. Тщеславие – хорошая вещь, Ал. Но стоять высоко и стоять по уши в дерьме – это разные вещи.

– Ты считаешь, что я должен прекратить расследование? – Мне понравилось, как просто она расставила все по местам.

– Не обязательно. Если тебе этого хочется, продолжай. Мне по работе случалось общаться с детективами. То, чем эти ребята занимаются – слежка за людьми, установка «жучков» в телефоны, вторжение в частную жизнь, – все это мне не по душе. Детективы разрушают взаимоотношения и жизни. Не уверена, что ты сделан из такого же теста.

– Но здесь другое дело. Это личное. Я никому не нанесу вреда.

– Ты не можешь этого гарантировать. Все может случиться.

Я опустил глаза:

– Думаешь, нужно прекратить?

Эллен вздохнула:

– Я уже тебе не жена, и не мое дело, чем ты занимаешься. Одно хочу сказать: думай, прежде чем что-либо предпринять. Не торопись, если испытываешь сомнения. Делай все правильно – или не делай вообще.

Эллен внимательно следила, как я притворяюсь, будто раздумываю над ее словами, поняла, что я не собираюсь прекращать расследование, и нетерпеливо покачала головой:

– Сказал бы сразу, чтобы я не распиналась. Ты даже не думал бросать.

– В общем-то, нет, – смущенно признал я.

– Тогда зачем звать меня и изливать душу, если тебе не нужен мой спасительный совет?

Улыбнувшись, я ответил:

– Мне нужна твоя помощь. – Я снова вернулся к Руди Зиглеру и объяснил свои подозрения. Потом заключил: – Так что про этого медиума стоит узнать побольше.

Эллен молча выслушала меня, затем наградила одним из своих наиболее ледяных взглядов и подытожила:

– Ты спятил.

– Это означает «нет»? – спросил я.

– Этот человек может оказаться убийцей!

– Сомневаюсь. Он безобидный, безобидней не бывает.