свихнувшемся на религиозной почве фанатике.

На какое-то мгновение его взгляд метнулся вверх, а голова, наоборот, поникла на грудь – он обдумывал, к месту ли употребил выражение с крышей. Оправдав по всем статьям свое красноречие, он сделал шаг вперед, показав большим пальцем себе за спину, на окно.

– Не забывай о новом музее и туристическом центре в Долине царей – до открытия меньше двух недель. Это потребует полной отдачи. Мобилизации всех ресурсов. Будут присутствовать министр, американский посол, глава компании, которая финансировала это строительство. Придется сопровождать из аэропорта сорок девять разных знаменитостей и на месте обеспечивать их безопасность. Представляешь, сколько потребуется людей, чтобы блокировать и окружить со всех сторон целую долину? Сотни! Снайперы, спецназ, полиция, армия…

Под правым глазом у него начала пульсировать зеленоватая жилка – явный признак того, что шеф на пределе. Усилием воли он взял себя в руки, поднял и опустил ладони, словно отталкивая накатывающую волну тревоги и гнева.

– Я вот о чем: на нас столько всего навалилось, что сейчас не время затевать серьезную проверку версии, что некий псих из фундаменталистов или не из фундаменталистов то ли отравил, то ли не отравил пару колодцев на территории, которая то ли в нашей юрисдикции, то ли не в нашей. Понимаешь? В другое время я бы с радостью обеспечил тебя всем необходимым, но теперь…

Хассани запнулся и осторожно помассировал пульсирующую жилку.

Халифа опустил глаза. В прежние времена, если у него зарождалось подозрение, он не отступал, спорил с шефом, отстаивал свою точку зрения, пока не добивался нужного. Сегодня ему не хватало ни сил, ни убеждения, что у него вообще имеется точка зрения. Не исключено, что начальник прав: колодцы испортились естественным образом, а то, что все они принадлежали коптам, – простое совпадение. Возможно, его суждение затуманила жалость к семейству Аттиа. Раньше он полагался на свое чутье. Теперь во всем сомневался. Не в первый раз за последние месяцы пришла мысль, что от того сыщика, каким он был раньше, не осталось и половины. Даже четверти не осталось.

– Можем мы по крайней мере послать на ферму Аттиа пару полицейских в форме? – Халифа снова достал сигареты и крутил пачку в руке. – Чтобы они посмотрели, что там к чему.

Его вопрос, видимо, удивил шефа. Хассани, наверное, ждал, что подчиненный будет с ним сражаться. Он смотрел на Халифу, ожидая, что тот попросит о чем-нибудь еще. Но детектив молчал, и шеф, удовлетворенно кивнув, грузной походкой вернулся к столу.

– Почему бы и нет? – Он сел и сцепил руки. По его виду было заметно, что он впервые с начала их разговора успокоился. – Только давай для надежности пошлем троих.

– Думаю, двоих достаточно.

– Нет, нет, – не отступал Хассани, излучая радостное добродушие: он понял, что ему не придется ничего предпринимать. – Ты встревожен происшествием, я тебя выслушал. Пошлем трех человек, пусть там быстренько все осмотрят. А когда покончим с Долиной царей, вернемся к этому делу. Если это действительно дело. И если ты решишь, что к нему есть смысл возвращаться. Договорились?

– Договорились, – пробормотал Халифа. – Спасибо.

– Нет, это тебе спасибо. Ты был совершенно прав, что довел до моего сведения историю с колодцами.

Хассани улыбнулся, и это выражение ему совсем не подходило, будто улыбку прилепили на лицо шутки ради.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Нет.

– Уверен?

– Уверен.

– Хорошо. Спасибо, что заглянул. Давай трудись так же старательно.

Это была не похвала, а намек, что Халифе пора уходить. Детектив встал и направился к двери, его шаги неестественно гулко звучали на мраморном полу. Он уже был на пороге, когда его окликнул Хассани.

– Передавай привет Зубайде.

– Зенаб.

– Вот именно. Скажи, что мы ее не забываем.

Шеф еще на несколько мгновений оставил улыбку на лице, затем принял серьезный вид и уткнулся глазами в стол.

Когда Халифа закрывал за собой дверь, он услышал, как Хассани проворчал:

– Безмозглый фантазер.

Как в старые времена. Но, как ни странно, Халифе не стало легче.