Внутри оказалось темно и прохладно, мебели почти не было, голые цементные полы устилали циновки. Они прошли по коридору и, поднявшись по лестнице, оказались на крыше, где их снова окутала полуденная жара. Большую часть пространства покрывал ковер сушившихся фиников, но в дальнем конце осталось место для стола и стульев. Хозяин пригласил их туда. Под ними раскинулась деревня, окруженная полями и оливковыми и цитрусовыми рощицами, хотя Сария подозревал, что старик привел их сюда не затем, чтобы любоваться видом, а потому что не хотел принимать полицейских в доме. Они сели, и Халифа, не предложив хозяину пачку, закурил.

– Итак, что вам надо? – спросил старик, не утруждая себя предварительными любезностями.

– Я хочу поговорить с вами о семье Аттиа, – начал Халифа, махнув сигаретой куда-то в сторону востока, где в холмах стояла ферма. – Полагаю, вы их знаете.

– Ах эти, – проворчал старик. – Христиане. Возмутители спокойствия.

– Каким образом?

Староста пожал плечами, оставив вопрос без ответа.

– Я слышал, у них испортилась вода, – сказал он. – Аллах всегда наказывает неверных.

– Господин Аттиа считает, что наказание последовало от кого-то, кто значительно ближе к его дому.

– Аттиа может считать все, что ему вздумается. Если вода в хорошем источнике внезапно становится непригодной, это явно промысел Божий.

Халифа затянулся сигаретой и подался вперед.

– Вы не любите христиан?

– Бог не любит христиан. Так сказано в Священном Коране.

Полицейский открыл было рот, словно собирался возразить, но передумал и вместо этого еще раз затянулся.

– Какие у вас отношения с семьей Аттиа? – спросил он.

– У нас нет никаких отношений с семьей Аттиа. Они сами по себе. Мы сами по себе.

– Их водопровод подключен к вашей системе.

Староста не ответил. И неудивительно, если предположить, что подключение скорее всего было сделано без ведома компании водоснабжения Луксора, следовательно, нелегально.

– Сколько они вам платят за воду? – спросил Халифа.

– Достаточно.

– Полагаю, более чем достаточно.

– Они нас попросили, а не мы их, – ощетинился старик. – А если им что-то не нравится, могут убираться на все четыре стороны. Мы делаем им одолжение.

Халифа промолчал, только холодно посмотрел на старосту и еще раз затянулся «Клеопатрой». На верхней площадке лестницы появилась молодая женщина с чаем на подносе. Остановилась, склонив голову, и, только дождавшись, когда староста махнет рукой, поставила поднос на стол и поспешила прочь. Хотя голову ее покрывал платок и она не поднимала лица, детектив заметил у нее под левым глазом синяк.

– Ваша дочь? – спросил Сария.

– Жена! – отрезал старик. – Есть еще вопросы? Может, желаете знать, когда я в последний раз испражнялся?

Детективы переглянулись. Халифа едва заметно покачал головой, давая понять напарнику, чтобы тот не вздумал отвечать на оскорбление. Где-то внизу гортанно закричал верблюд.

– У двоюродного брата господина Аттиа два месяца назад были такие же проблемы с водой, – продолжал Халифа.

– Слышал что-то в этом роде.

– А у вас проблемы с водой возникали?

– В последние сорок лет не было.

– А до этого?

– До этого здесь не было деревни.

Халифа поднялся, взял с подноса чашку с чаем, подошел к краю крыши и посмотрел на поля. В пятидесяти метрах от них вода хлестала из трубы в большой бетонный резервуар, а откуда поступала в сеть оросительных каналов. Кроме кукурузы, оливок, апельсинов и берсима, здесь были еще посадки млухии, шелковицы, дынь, табака и чего-то напоминающего гуаву, – остров зелени, посреди раскинувшегося желтого океана.

– Хорошо вы здесь устроились, – заметил детектив.

– Надо думать.

– Много воды.

Староста пробормотал что-то неразборчивое.

– Господин Аттиа говорит, что она течет откуда-то с гор.