— Да. Мне… немного нехорошо. Наверное, креветки за завтраком были поданы несвежие… Будьте любезны, сударь, позовите… кого-нибудь…
— Я сожалею, — Ариэл встал, сделал шаг назад, кланяясь по-военному четко и сухо, — что отнимал у вас время пустой болтовней. Смею надеяться, что ваше недомогание нетяжелое… Обещаю исчезнуть из вашей жизни как можно скорее. Прошу меня извинить!
Еще раз поклонившись, он развернулся на каблуках и направился прочь, ни разу не обернувшись. Он не знал, смотрит ли ему вслед леди Лариса Ольторн, но зато был твердо уверен в одном — теперь ему ничего не оставалось, кроме как исчезнуть.
Порог дома он переступил уже поздно вечером. Не потому, что очень уж хотел тут находиться, просто ему надо было увидеть Агнию еще раз прежде, чем наступит завтрашний день.
Дверь в гостиную была приоткрыта — странно, учитывая, что Агния одна дома и что она после нескольких попыток кражи и похищения должна бояться распахнутых дверей. Затаив дыхание, тихо заглянул внутрь.
Гостиная была погружена во мрак — снаружи даже казалось, что все уже отправились спать и погасили огни. На столе в центре комнаты горела одна-единственная свеча, которой не под силу было разогнать темноту. У стола, сцепив руки на коленях, неподвижно сидела Агния. Она не отрываясь смотрела на огонек. Если бы не вздрагивающие ресницы и вздымавшаяся от дыхания грудь, женщину вполне можно было принять за мертвую — тени на лице и гробовая тишина создавали такое впечатление.
Под ногой тихо скрипнула половица. Агния встрепенулась, вздрогнув, словно пробуждаясь ото сна. Обернулась, встретилась с Ариэлом взглядом и взвилась с места. Протягивая руки, рванулась навстречу — и в самый последний миг, прежде чем он успел заключить ее в объятия, остановилась.
— Никогда, — выдохнула она, — слышишь? — больше никогда так не делай!
— Как — «так»?
— Никогда не уходи без предупреждения! Никогда не исчезай так неожиданно! Понятно? И обязательно говори, куда пошел и когда вернешься, ясно? Я же просила тебя не оставлять меня одну? Просила! А ты… Ты опять меня бросил!
Сами эти слова, их смысл прозвучали для Ариэла сладкой музыкой. Еще несколько дней назад он не думал, что доживет до такого. Но тон, которым они были сказаны, и принятое накануне решение задавили радость. Поздно же ты спохватилась, дорогая! Это надо было говорить вчера или третьего дня, а сегодня днем откинуть гордость и броситься следом, остановить силой, упросить, если надо, повиснуть на ногах, пытаясь удержать. Теперь уже поздно.
— Ясно! — воскликнул он. — В следующий раз обязательно предупрежу! В письменной форме или достаточно устного сообщения? И как подавать сие прошение? По уставу: «Милостивая государыня, разрешите обратиться…» — или в произвольной форме?
Она вспыхнула — на бледных щеках расцвели пятна румянца.
— Издеваешься?
— Над тобой? О нет, это твоя привилегия — издеваться надо мной! Ты столько времени это делала! Продолжай! Отлично получается. Я прекрасно понимаю, что живу в этом доме из милости. Ем, сплю, сижу на диване — и все это бесплатно. А ты небогата, тебе содержать постояльца накладно… Ладно. Сколько?
— Ты о чем?
— Сколько я тебе должен? Десять империалов? Пятнадцать?
— Ты… ты… — Агния притопнула ногой. — Замолчи немедленно!
— Как прикажете,
— Ты дурак! — сквозь слезы выкрикнула она. — Я волновалась за тебя! А ты… Иди спать!
Не прибавив больше ни слова, она направилась в спальню. Ариэл задержался только на несколько секунд, чтобы скинуть плащ и камзол — с одной рукой это было сделать не так легко? — и, когда он подошел к двери в спальню, та захлопнулась перед его носом.
Вот, значит, как? Ну что ж, он не гордый. И на диване можно вполне устроиться. Правда, диван маленький, ноги не вытянешь, ну да ладно. Недолго осталось терпеть.
Спать не хотелось. Принятое накануне решение камнем лежало на сердце. Одно дело — покончить с жизнью под влиянием момента, расписываясь в постыдной слабости или понимая, что честь утрачена и жить дальше не имеет смысла. И совсем другое — пойти на такой шаг, взвешивая «за» и «против», тщательно все обдумав и подготовив. Уходить, когда впереди открываются новые горизонты, когда наконец-то появился шанс… Никогда еще Ариэл так не любил жизнь, как в эту ночь.
Было темно и тихо. Свеча догорела и погасла. В полуоткрытые ставни проникал слабый свет уличного фонаря. Где-то там столица жила ночной жизнью, и иногда ему казалось, что он слышит стук колес запоздавшего ландо, крики околоточного, вопли бродячих котов и лай собак, завывание ликантропов. А здесь было тихо, и только трещал сверчок.
Нет, не только. Еще какие-то звуки нарушали тишину спящего дома. Приподнявшись на локте, Ариэл прислушался. Стоны? Или плач?
Уже решив встать, он внезапно заметил, что не один. Лунный свет сгустился в призрачную фигуру. Когда Ариэл лежал, она казалась всего лишь бликом, снопом бледных лучей. А под другим углом приняла четкие и вполне узнаваемые очертания.
