длинными ресницами. — Я пришел к аналогичному выводу. А вы можете предположить, кто бы это мог быть?

— Ну, — Ариэл пожал плечами, — учитывая то, что труп был изуродован, могу предположить, что убийцей был сам Фил Годвин.

— И убил он сам себя? Или кого-то еще?

— Откуда я знаю? Скорее всего, это один из тех несчастных, кто числится в сводках вашего ведомства как пропавший без вести. Если не ошибаюсь, в столице ежедневно пропадает несколько человек?

— Да, и не все тела потом находят. Ваша версия хороша, но у нее есть один существенный недостаток. — Холодный Туман вздохнул. — Нет прямых доказательств, что Фил Годвин жив. Где он скрывается? В чем причина его внезапного исчезновения?

— И вы предлагаете мне найти эти доказательства?

— Да. Это в ваших же интересах!

— Вы думаете, что я справлюсь?

— Конечно! Желаю успеха.

Он махнул рукой, указывая на дверь.

— Я могу быть свободен? — Ариэл осторожно поднялся, посматривая на констеблей.

— Да, разумеется. — Рогач уже придвинул к себе чистый лист и стал записывать краткое содержание беседы, тщательно выводя каждую буковку. — Желаю успеха.

Мужчина сделал несколько шагов к двери. Констебли расступились перед ним. Один распахнул дверь. Тихо усмехнувшись, Ариэл переступил порог, но стоило ему сделать несколько шагов по коридору, как констебль мягко взял его за локоть:

— Прошу сюда!

Они свернули к простой двери, находившейся чуть дальше по коридору, чем кабинет следователя. Дверь распахнулась в ответ на условный троекратный стук. Ариэл угадал в нем первые звуки государственного гимна. Хм, интересно! Этот порог он переступил, заинтригованный.

Типичный кабинет следователя, во многом похожий на тот, где с ним беседовал рогач, но выходивший окнами на внутренний дворик. Впрочем, рассмотреть обстановку ему не дали. В кабинет вошли двое. Один отворил дверь и, кивнув вошедшему, тотчас вышел.

У окна в кресле сидел мужчина немного старше пятидесяти лет, среднего роста, плотного сложения, в простом сером мундире без каких-либо знаков отличия. Лицо его было обыкновенным, незапоминающимся, хотя в нем чувствовались признаки того, что обычно называют породой.

— Добрый день, господин Боуди, — промолвил он негромко, не спеша встать. — Вот мы и встретились.

Этот голос Ариэл уже слышал пару недель назад, и сейчас он отступил на шаг, склоняя голову.

— Добрый день, ваше…

— Без лишних слов. — Мужчина вскинул руку. — Я хотел приватно побеседовать с вами, без свидетелей и протокола. И в первую очередь поблагодарить за проявленное вчера мужество и героизм.

— Это слишком громкие слова, ваше… сиятельство, — ответил Ариэл, не поднимая глаз.

— Отнюдь! Кто знает — может быть, ваш вчерашний поступок спас жизни нескольким десяткам или даже сотням людей. И тем, кто пострадал бы под колесами этого… монстра, и тем, кого затоптала бы перепуганная толпа. Ваш поступок заслуживает награды…

— Ваше сиятельство, я сделал это не ради денег!

— Помню. — Собеседник улыбнулся. — Ради женщины! Надеюсь, она оценила ваш поступок по достоинству?

В прищуренных глазах плавали смешинки. Ариэл вспомнил поведение Агнии вчера днем и пожал плечами.

— В принципе да. Она… все еще мне не доверяет настолько, чтобы…

— Ну, это не главное. — Мужчина усмехнулся одними глазами, лицо и голос оставались серьезными. — У вас есть шанс.

— Вы думаете? — Слово вырвалось само прежде, чем Ариэл сообразил, что с этим человеком нельзя говорить как с простым смертным.

Но тот, кажется, не заметил ни оговорки, ни смущения собеседника.

— Да. У вас будет шанс показать, что вы достойны доверия. Ведь я собираюсь доверить вам важное дело…

— Что?

— Я хочу поручить вам расследовать инцидент, произошедший вчера на стадионе.

— Мне? — Ариэл нервно дернул щекой и сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться. — Но я…

— Думаете, я ничего о вас не знаю? — Смешинки исчезли из глаз мужчины, он встал и заговорил сухо и властно. — Ариэл Боуди, настоящее имя неизвестно. Двадцать восемь лет. Приемный сын семейства Боуди, был подброшен в воспитательный дом спустя два дня после рождения, откуда усыновлен в возрасте шести месяцев. Закончил частную школу для мальчиков. Не блестяще, но оказался в числе дюжины лучших выпускников…

— Тринадцатым, — проворчал себе под нос Ариэл и, по счастью, это замечание осталось без ответа.

— В четырнадцать лет после смерти приемных родителей вы поступили в высшую офицерскую школу, откуда через четыре года вышли с патентом