Ладно! Самое главное сейчас — не допустить, чтобы герильясы своего добились. Тогда мы просто приведем как-нибудь на то самое место толкового мага…

— Ох, Эргоном, не ми одни так думали, но пока что никому не удалось, — засомневался Гемье.

— Конечно, не удалось: маги такого уровня на дороге не валяются! Вот как раз в правительстве я и надеюсь отыскать подходящего. Но раз уж Тучко не проявил благоразумия и не удрал из графства, парни вполне могут исхитриться загнать его в угол. Вот этого допустить нельзя. Поэтому сделаем так: отправляйтесь-ка вы с герильясами. Постарайтесь разбередить Ляса, чтобы он обязательно Хмура шлепнул. Ну а если другие не дадут лешему этого сделать и приведут Хмура на место раньше, чем я появлюсь или дам о себе знать… Тогда, несмотря ни на какой риск, кончайте бригадира и сматывайтесь. И раз уж вы за это дело взялись, лучше вам меня не разочаровывать. Все понятно? Тогда дуйте к герильясам, думаю, они уже снарядились.

Эргоном запрыгнул на облучок и вдруг спросил:

— Да, кстати, надеюсь, вы карманы набили не для себя, а на продажу?

— Коньечно!

— Само сапой!

— Это раньше как-то не обсуждалось, так что на всякий случай говорю: если замечу, что кто-то из вас на дрянь польстился, убью на месте.

Он взялся за поводья и направился в Лионеберге, оставив подельников провожать грустными взглядами бричку, заваленную барахлом, которым они разжились во время мероприятия, так и оставшегося для них «социальным мониторингом».

Эргоном без спешки катил по дороге и старался сосредоточить мысли на предстоящей политической игре, но это оказалось не очень легко. До вчерашнего дня он не вспоминал о бывшем командире. Когда Тучко исчез, вместе с ним исчезли бригадные списки: то ли он забрал их с собой, то ли вообще уничтожил в каком-нибудь порыве самоистязания — Эргоном не интересовался. Если остальные бойцы в большинстве своем ругательски поносили бригадира лишь за то, что они теперь не могли претендовать на преференции, обещанные кохлундским правительством для герильясов, то новоиспеченный политик был только рад. Отсутствие документов давало свободу маневра и позволяло при необходимости обзавестись любым прошлым в зависимости от обстоятельств. Для политика это большой плюс.

Сказать по правде, обнаружив, что Тучко не канул в небытие, а вернулся и тотчас попался на глаза рассерженным сослуживцам, Эргоном в первую очередь подумал именно о документах. Но уже в следующую минуту, конечно, сообразил, что списки никого из герильясов не интересуют. Какие, к черту, списки, когда можно схватить бригадира и привести его в Купальский лес — обязательно живым и желательно беспомощным, а уж там любой ценой вырвать у него секрет…

Эргоном криво усмехнулся. Хотел бы он поглядеть на лица герильясов, если они схватят Тучко, а тот им ничего не скажет. Трудно поверить, чтобы человек выдержал все, на что способна изощренная фантазия борцов за независимость, но Тучко упрямый, с него станется.

«Ну ладно, я сделал, что мог, а теперь — как карта ляжет», — сказал себе Эргоном, еще раз обдумав создавшееся положение. Эльф и гном, конечно, обалдуи, однако дело знают. То, как они оплошали подле заброшенного дома, не более чем случайность. И то сказать — появление упырька из Лионеберге было полной неожиданностью. Он ведь и самому Эргоному ухитрился помешать, так что нагоняй от своего вожака Гемье и Васисдас получили вполне умеренный.

Подвести Эргонома они не посмеют, а значит, Тучко все равно что мертв. Герильясы остаются ни с чем, а Эргоном, проникнув в высшие круги власти, рано или поздно найдет достаточно квалифицированного чародея. Но для того чтобы привлечь на свою сторону подобного союзника и не ждать от него предательства, нужно срочно приводить в исполнение свой план и становиться значимой фигурой в плеяде политических деятелей Накручины.

Рассуждая таким образом, Эргоном все-таки заставил себя выбросить бригадира из головы…

Конечно, не зная всего этого, Хмурий Несмеянович не мог предположить, что Эргоном не возглавит погоню за ним.

Однако следует отметить, что и Эргоном, в свою очередь, заблуждался, не подозревая, что уже через пару дней охота на бывшего бригадира станет для него задачей номер один.

Двое беглецов ехали, выписывая петли и огибая селения мимоезжими тропками. Хмурий Несмеянович правил днем, Персефоний ночью. Время от времени, свернув с дороги и углубившись в заросли, они давали роздых лошадям, но те все равно уставали.

— Напетляли мы здорово, корнет, пора менять тактику, — сообщил Тучко упырю через два дня, когда отгорела вечерняя зорька и они сидели перед разведенным в лощине костром, над которым булькал котелок. — Постоим на биваке, понаблюдаем за дорогой. Поблизости есть городок — называется