— Твоя очередь, корнет. С лошадьми управишься?
— Полагаю, да.
— Вот и садись на мое место. Нам пока вперед и вперед.
Он перебрался в повозку, отыскал под сеном какую-то мешковину, завернулся в нее и мгновенно заснул.
Персефоний правил, пока не зарозовела заря. Приметив ручей недалеко от шляха, он остановил повозку, напоил усталых лошадей, засыпал им в торбы овса и разбудил бывшего бригадира, только когда из-за деревьев брызнули первые лучи солнца, больно хлестнув по глазам.
Последним, что он услышал перед тем, как предаться забвению, завернувшись в ту же мешковину с головой, был стук копыт. Хмурий Несмеянович снова тронулся в путь, не дав лошадям полноценного отдыха: опасался, что Эргоном медлить не станет.
Глава 8
ЭРГОНОМ СТРОИТ ПЛАНЫ
Хмурий Несмеянович не лукавил и не льстил себе, когда думал, что редко ошибается, но на этот раз он ошибся. Когда утром его преследователи достигли Шинельина, Эргонома с ними не было.
Бригадир не мог знать, что пути их пересеклись по чистой случайности. Человек, которого он не без оснований считал самым опасным из всех, кого встречал в своей жизни, не стремился поддерживать связи с бывшими соратниками и в предместье прибыл совсем по другим делам. Однако, приметив знакомых герильясов и смекнув, что означает их активность, решил не проходить мимо.
Упустив бригадира, бойцы, наскоро посовещавшись, решили отправиться вдогон и немедленно взялись за дело: кто пошел искать лошадей, кто — собирать припасы. Эргоном немного послушал их, стоя в тени, а потом вернулся на постоялый двор.
Побоище уже закончилось. Общий зал был завален телами — преимущественно скупщиков и поджигателей, однако кое-кто из домовых тоже нашел здесь свою смерть, и почти все были ранены. Под стоны едва ли что-то соображающего хозяина, которого так и не смогли увести члены семьи, домовые перевязывали раны и вполголоса обсуждали, что станут говорить, когда прибудет полиция.
В дальнем углу за столом сидел нотариус Вралье и консультировал влюбленных призраков.
В углу напротив Гемье и Васисдас пили пиво и дулись друг на друга. Эргоном подошел к ним, перешагивая через тела и лужи крови, которые казались черными. Движения его были исполнены кошачьей грации.
При всей его видной внешности Эргонома сложно было назвать красивым. В нем было чуть-чуть величия, чуть-чуть мужественности, чуть-чуть утонченности, но всего — именно по чуть-чуть и недостаточно для целостного впечатления. Одно не вызывало сомнений: этот человек — прирожденный убийца.
— Что нового? — спросил он, подсаживаясь.
В отличие от своих соратников по звену, Эргоном очень хорошо говорил по-накручински.
— Только то, что ти предсказаль, — ответил гном, широким жестом указывая на царящий вокруг разгром. — Домовие действительно перебили скупщьиков…
— Я вижу, — с превеликим терпением ответил Эргоном и, понизив голос, добавил: — Я спрашиваю: вы сумели сделать то, что я вам советовал?
— Я, я! — кивнул Васисдас. — Ми хотили внис, пока тут шум. В трьох ясчиках дейстфительно биль тапак, а в четфьортом…
Эргоном остановил его жестом: хотя все вокруг заняты своими делами, незачем говорить вслух. Он и так отлично знал, благодаря какому именно зелью прославился этот постоялый двор.
— Погрузили уже? — спросил он.
— Уи. Но куда вьезти? — спросил гном.
Эргоном, не торопясь ответить, встал на ноги.
— Ну, так идем отсюда, — позвал он сообщников.
Покинув постоялый двор, они направились в глухой закоулок, где эльф и гном поставили нанятую в городе бричку. Ящик с похищенным наркотиком стоял в ней, прикрытый рогожей.
— Что по ходу скрысили? — бесцеремонно поинтересовался Эргоном, прислонившись к бортику и набивая трубку из кисета.
Его собеседники сделали возмущенные лица, но потом сознались в попутной экспроприации из подвала «Трубочного зелья» двух бутылок коньяка, одной вина и одной — уксуса (взятой по ошибке), а также трех пачек табаку, которые гном бесхитростно набил себе за пазуху.
Эргоном покачал головой, велел Васисдасу вытащить коньяк, выбил пробку и отпил прямо из горлышка. Эльф, явно сознавшийся далеко не во всем, постарался вернуть разговор в прежнее русло:
