рассеивания, о постепенной пси-декомпрессии. Примарх нашел этой силе идеальное применение.

Рядом с ним на штурмовой аппарели горящего корабля стоял Фозис Т’кар, аура которого пылала радостным возбуждением и страхом.

«План сработает? Или мое высокомерие обрекло нас на гибель?»

— А у вас точно получится, мой господин? — спросил Т’Кар в тон мыслям отца.

— Честно говоря, не знаю, — ответил Магнус, последовательно двигаясь через все Исчисления, чтобы подготовиться к невозможному делу. — Но я не могу бросить на верную смерть десятки тысяч людей в Калэне и на борту «Люкс ферем».

Фозис кивнул, соглашаясь с решением.

— Если так, чем я могу помочь?

— Ты уже помогаешь.

Скарабей на груди Т’Кара, выточенный из куска хрустальной стены Отражающих пещер под Тизкой, соединял его с генетическим прародителем. Благодаря таким пси-резонансным украшениям примарх коснулся души каждого из сыновей.

Магнус почувствовал то же, что и они, взвалил на себя груз их эмоций.

Принял их пылкое возмущение потерями на Моргенштерне, разделил с ними неутолимую жажду новых знаний.

Но в первую очередь примарх вобрал их глубокое желание раскрыть свою истинную суть. Дар воинов был для них естественным, как дыхание, и прятать его от братских легионов значило держать под замком частицу души.

Один из сыновей, как ощутил Циклоп, почти неосознанно боялся, что примарх ведет их во тьму, из которой не вернется никто. Разумеется, Магнус знал, кто испытывает этот страх. Еще при первой встрече с ним на Просперо, когда легионер пробовал скрыть свои муки, Циклоп понял, что в будущем их пути разойдутся.

Настолько близкая связь между Магнусом и его сыновьями исключала возможность сохранить тайны, утаить желания или скрыть правду.

Эта власть опьяняла примарха.

Да и кто отказался бы от дара всеведения?

Сила и любовь сыновей втекали в него по тысяче каналов, наполняя энергией Великого Океана. Магнус принимал и изменял ее, обретая мощь, какой прежде не владел никто.

Рисковал ли Император зачерпывать столько силы? Не исключено, но Он редко говорил о пределах Своих возможностей. Неужели Магнус первым из братьев превзошел отца?

Циклоп попытался списать эту мысль на приступ высокомерия, но она засела в его сердце, подобно шипу. Да и кто бы попрекнул его? Какой сын не мечтает добиться большего, чем его родитель?

«Грозовая птица» врезалась в площадку и заскакала вперед, словно камешек по воде. Из пробитых топливных баков хлынули струи прометия; они мгновенно вспыхнули, коснувшись горящих крыльев.

На секунду взмыв в воздух, десантный корабль рухнул на брюхо и сломал хребет. Шасси мгновенно оторвалось при ударе, из-под металлических обрубков со скрежетом полетели пучки оранжевых искр. «Грозовая птица» с болезненным воем проехала дальше по взлетному полю и наконец остановилась, изрыгая дым и языки пламени.

Магнус выпрыгнул из разбитой машины, воины без колебаний последовали за ним. примарха подпитывала квинтэссенция их энергии, очищенной скарабеями в нагрудниках.

Брюхо «Люкс ферем» висело в сотне метрах над ними.

«Девяноста, восьмидесяти…»

Электромагнитные поля поврежденных репульсоров сталкивались, перемешивая воздух. Исполинские ходовые реакторы выбрасывали потоки охладителя. Площадку терзали ураганные ветра локальных торнадо и пылающих плазменных вихрей. Каждый шаг вперед давался с боем.

Примарх брел прямо в бурю гравиволн и звездного огня, чувствуя, как кожа идет волдырями от невыносимого жара. Волосы Магнуса скручивались и осыпались, но воины, на броне которых пузырилась и растекалась краска, уже построились вокруг него мандалой[74] .

«Пятьдесят метров…»

Вскинув голову, примарх с заклятьями изменений на устах воздел руки к небу. Он высвободил огромную мощь, что кипела внутри него, стал проводником энергии поврежденного ядра Моргенштерна. Магнус направлял и формировал ее, подчиняя своей воле. Сыновья поддерживали его, как могли, но их силы были неизмеримо малы в сравнении с теми, которыми старался овладеть Циклоп.

Он обратился к поистине сокровенным таинствам — чарам, формулы которых прочел в самых секретных хранилищах Императора. Неудержимая мощь превратила Магнуса в создание беспримесной энергии, атланта на краю мира, великого бога Донара, борющегося с могучим Мировым Змеем[75] в последней эпической битве. Ослепительные волны эфирных чар хлынули из примарха грохочущим валом и врезались в корпус «Люкс ферем».