отпечатка или пятнышка. И повсюду зеркала: вогнутые, плоские, даже антикварное ручное зеркальце, которое подарила на ее первый день рождения бабушка. Все они отражали Эйвери под разными углами, будто она нуждалась в постоянном напоминании о своей внешности, только с новых ракурсов.
Обычно Эйвери меняла зеркальную поверхность на проекцию океана – выбранный мамой дизайн она ненавидела, ведь так она становилась центральной фигурой в комнате, как, впрочем, и в самой семье. Но сейчас Эйвери уперлась ладонями в столешницу и подалась вперед, изучая свое отражение. На нее смотрел призрак – с бледным лицом и пустыми глазами.
Теперь этот самый призрак выбрал несколько пунктов на распылителе макияжа, который быстро вернул Эйвери былой вид. Она закрыла глаза, позволяя спрею преобразить лицо: наложить тени на веки, подкрасить ресницы, подчеркнуть высокие скулы. Когда она подняла взгляд, то почти ощутила себя прежней Эйвери Фуллер.
Она взяла хрустальный флакон и стала втирать в кожу рук жасминовый лосьон. Его подарила Эрис: она заказывала этот тоник в крошечном бутике на Филиппинах и всегда источала аромат жасмина. Он успокаивал и в то же время был столь знакомым, что Эйвери хотелось расплакаться.
Эрис бы поняла это ощущение гнетущей пустоты внутри, где звенело что-то острое и хрупкое. Возможно, осколки сердца. Эрис обняла бы Эйвери и сказала бы, что она лучше всех на свете. Села бы рядом, и они ели бы печенье и прятались вдвоем от всего мира, пока Эйвери не решилась бы снова предстать перед ним.
Но Эрис здесь не было, а Эйвери жаждала выбраться из квартиры, чтобы не встречаться с Атласом.
– Составить фликер. Рише, Джесс… – она замешкалась, – и Минь.
Эйвери до сих пор злилась, что та унизила Эрис на вечеринке в честь ее дня рождения, но сейчас нужна была большая компания, а Минь, шумная и изобретательная, как раз подходила для подобных случаев. Хоть на какое-то время Эйвери забудет об Атласе.
– Сегодня гуляем. Оденьтесь понаряднее. Встречаемся в восемь в «Иччи».
– Что случилось? – спросила Джесс, когда несколько часов спустя они сидели в «Иччи».
Несмотря на неожиданное приглашение, все три девушки явились вовремя, как Эйвери и ожидала.
Она нервно поправила черное платье, выкроенное лазером, и потянулась к тарелке с лобстером в темпуре. «Иччи», любимый суши-ресторан Эрис, затаился, как жемчужина, в самом сердце девятьсот сорок первого этажа. Окна здесь не выходили наружу, но это создавало прекрасную клубную атмосферу: приглушенный свет, техно-музыка и низкие столики, за которыми посетители располагались на полу среди гор подушек из красного шелка.
– Решила устроить нам девичник, – сверкнула улыбкой Эйвери.
– Но сегодня среда, – заметила Риша.
– Я хотела сбежать от родителей, – призналась Эйвери. – Они организовали дома семейный ужин, но я совершенно не в настроении. Не буду вдаваться в подробности, – добавила она, и Минь, которая уже открыла рот, чтобы задать вопрос, тут же нехотя его захлопнула.
Подплыл официант с заказом: сашими с угрем, тако с соусом тартар, огромная порция запеченного мисо-суфле. Когда парень принялся расставлять у приборов ярко-лиловые стаканы, Эйвери удивленно подняла брови:
– Мы не заказывали мартини с личи.
– Это я заказала, – с дерзкой улыбкой заявила Минь. – Ладно тебе, ты же не прочь выпить.
Эйвери хотела возразить: пить она не собиралась. Но потом подумала об Атласе, как сейчас он сидит за столом с родителями и толкает тост за работу, от которой она с самого начала не была в восторге. Что ж, один бокал не повредит.
Подружки уставились на Эйвери, ожидая решения.
– Хорошо, – сказала она, поднося мартини к губам.
– Сфоткаемся! – завизжала Джесс.
Эйвери отодвинулась, как делала всегда. Она ненавидела попадать в объективы: неясно, что за путь пройдет фото в ленте и кто его увидит, однако снимков с ее участием было больше, чем хотелось бы. Вот только сегодня что-то изменилось. Ну и пусть Атлас посмотрит на нее с друзьями! Может, еще не все потеряно.
– Эй, сфоткайте и меня, – сказала Эйвери чужим голосом и задрожала от волнения.
– Конечно. – Минь натянуто улыбнулась, а другие девушки повернулись и застыли. – Но ты же не любишь попадать в кадр. Хочешь, чтобы кто-то позавидовал? – с подозрением спросила Минь.
– Все, – с легкостью ответила Эйвери, и девчонки засмеялись, даже Минь.
Эйвери откинулась на спинку сиденья и обвела зал взглядом. Посетители были молоды, хорошо одеты, сама их кожа словно излучала сияние богатства. Парни за соседними столиками время от времени посматривали в их сторону, явно интересуясь юными особами в коротких платьях и с длинными сверкающими серьгами, но заговорить не отваживались.
– Риша, расскажи мне про ваши дела со Скоттом, – скомандовала Эйвери лишь ради того, чтобы нарушить тишину.
Подруга послушно посвятила ее в последние события своего романа со Скоттом Бандьером, старшеклассником из Беркли, – эта парочка постоянно то расставалась, то снова сходилась. Эйвери натянуто хихикнула, чтобы никто не заметил ее подавленного состояния. Если она будет улыбаться, смеяться,
