– Конечно. Я бы ни за что не пропустил, – поспешил ответить Ватт.

Синтия искоса глянула на него:

– Да ладно! Хочешь сказать, что ты тоже рад новой выставке Уитни по постмодернистскому искусству звуковых волн?

– Если честно, я пришел потому, что ты хотела сходить, – признался Ватт, вызвав у подруги еще более широкую улыбку.

Несколько недель Синтия уговаривала Ватта и Дерека пойти с ней на эту выставку, и наконец Ватт согласился, чтобы сделать ей приятное и заодно попросить об одолжении.

Идею ему подкинула Надя. Она с самого начала советовала обратиться за помощью к Синтии.

После странного визита Леды он задумался. Если она доверится ему, решит, что он ей друг и не хочет навредить, то, вероятно, произнесет правду вслух. Хватило бы одного упоминания о той ночи, чтобы освободиться от гнета Леды.

Ватт закидывал Надю вопросами, как ему сблизиться с Ледой, и в итоге его направили к Синтии. «Человеческое поведение не всегда можно предсказать, – сказала Надя без утайки. – Согласно исследованиям, совет друга – самый эффективный способ решить вопросы доверия на межличностном уровне».

«Иногда мне кажется, что ты сочиняешь эти исследования», – скептически подумал Ватт.

Надя молча переслала ему в ответ тысячи страниц научных работ.

Они с Синтией прошли сквозь автоматические двери музея и попали в пустынное, безликое фойе. Ватт дважды кивнул возле терминала оплаты, который просканировал его сетчатку и снял со счета сумму за два билета.

– Не обязательно платить за меня, – смутилась Синтия.

Ватт прокашлялся.

– На самом деле обязательно, – медленно проговорил он. – Если честно, в сегодняшней встрече есть скрытый мотив.

– Да? – нахмурилась Синтия.

Надя отчего-то молчала, хотя она часто оставалась в стороне, когда он общался с Синтией.

– Мне нужен совет, – выпалил Ватт.

– Э… хорошо, – выдохнула Синтия, и они повернули ко входу на выставку.

Им открылось просторное, тускло освещенное помещение, заполненное металлическими трубами – вроде тех, по которым кое-где в Башне еще циркулировала вода и нечистоты, а еще с такими работал отец Ватта, будучи сантехником. Художник выкрасил их в яркие жизнеутверждающие цвета – желтый, яблочно-зеленый и алый, как мякоть арбуза. Пока они шли по залу, в ушных антеннах Ватта тихо звучали слова песни, быстро сменяясь следующим треком, новым рефреном. Видимо, трубы нужны лишь для усиления эффекта. Миниатюрные колонки испускали в его сторону повторяющиеся звуковые волны.

– Какого рода совет?

Слова Синтии странным эхом легли поверх остальных звуков, будто она произносила их, находясь где-то далеко. Растерянно тряхнув головой, Ватт взял спутницу за руку и повел обратно в коридор. Обрывки песен из открытой двери впечатывались в сознание. Или его сводили с ума мысли о Леде?

– Я в тупике. Все эта девушка…

Ватт покачал головой: неудачно прозвучало. Можно подумать, будто Леда ему нравится. Или не так страшно, если Синтия решит, что ему нужен совет по части любовных отношений? Лишь бы не догадалась, как обстоят дела в действительности.

Синтия пристально смотрела на него. Ватт затаил дыхание, не смея моргнуть.

– И кто эта девушка?

– Ее зовут Леда Коул.

Как он ни старался, скрыть раздражения ему не удалось.

– И твои обычные… методы с ней не работают?

«Не ври», – вмешалась Надя.

– Она не обычная девушка.

В этом он определенно не соврал.

Синтия развернулась к лестнице.

– Идем, – сердитым тоном проговорила она.

– Стой, а как же твоя выставка… давай сперва сходим туда.

– В другой раз, и без тебя. Похоже, в твоей жизни сплошной бардак!

Ватт не стал возражать. Она была права.

Несколько минут спустя они сидели на вращающихся шестигранных скамьях в саду скульптур.

– Так, расскажи про Леду поподробнее, – приказала Синтия. – Какая она?