волос, лежавших над ухом. Интересно, на ощупь они такие же шелковистые, как кажутся?

– Я позабочусь о том, чтобы ваш дядя получил по заслугам, – пробурчал он, отстранившись от меня. – Негоже избивать дам, даже если дама того и заслуживает.

Ну да, а сам-то грозился выпороть меня розгами, значит, просто пугал.

– Да ладно, заживет, – пробормотала я. – Главное, что мы отстояли дом. Кости срастутся, раны зарубцуются, а вот новое жилье нам не купить, к сожалению.

– Удивительная вы девушка, – усмехнулся мой муж. – Слишком дерзкая и смелая, просто черт в юбке.

Пока я размышляла над тем, чем же все-таки меня одарил мистер Ривс – комплиментом или очередной насмешкой, тот вышел из кареты и направился в сторону ворот.

– Я скоро вернусь, – сообщил Делмар.

Оставшись одна в экипаже, я осторожно потрогала шею, показалось, что на ней все еще осталось тепло от его рук. Сейчас, когда уже не надо было притворяться воспитанной леди, я дала волю чувствам, громко застонала и сжала зубы так, что они заскрипели. Ну, дядюшка Питер, надеюсь, в каталажке тебе достанется не меньше, чем мне от твоей гадкой трости. Да и ужин, я думаю, из простой овсянки на воде пойдет только на пользу этому зажравшемуся свину. Успокаивая себя этими злорадными мыслями, я не сразу услышала легкий стук по дверце кареты. Мгновенно напряглась и отдернула синюю бархатную шторку. Напротив стояла безобидная с виду молодая женщина в круглых очках и с довольно забавной высокой прической в виде двух больших рогаликов, сплетенных между собой.

– Мисс, я принесла вам лед. – Она дружелюбно улыбнулась.

Тревога улеглась, и я с удовольствием приняла из ее рук холщовый мешочек, наполненный обжигающе холодным льдом.

– Спасибо, – поблагодарила я, с радостью приложив спасительную прохладу к больному месту. Боль через несколько мгновений стала не такой острой, и я немного расслабилась.

– Ваш спутник, мистер Ривс, попросил принести его для вас. – Незнакомая дама явно не прочь была поболтать. – Ах, повезло вам, с таким интересным мужчиной работаете. А у нас тут из доступных джентльменов только учитель танцев и управляющий конюшней. И если первый интересуется исключительно вторым, то конюх мистер Эботт питает симпатию только к бутылке виски или рома.

Я выпрямилась и гордо поправила съехавшую набок шляпку. Думаю, дама приняла меня за представительницу правосудия, значит, я внушаю доверие и выгляжу вполне серьезно для своих лет.

– Видели бы вы, как директриса мадам Поллет всполошилась, узнав, что в наши стены приехал один из паладинов. Она-то думала, что это по ее душу.

– А что, ей есть из-за чего волноваться? – спросила я больше из вежливости, чем из любопытства. Не люблю сплетниц, но девица принесла лед и была столь любезна со мной, что не хотелось обижать ее деланым равнодушием.

– Конечно, – тут же с энтузиазмом принялась стучать на начальницу милая дама. – Третьего месяца мадам прикупила новые столовые приборы, отчиталась фонду учредителей, как будто приобрела серебро, а на самом деле мельхиор.

– Да, нехорошо, – произнесла я неодобрительно. – Но мы здесь не из-за вилок и ложек мадам Поллет.

– Да я уже знаю, это все из-за смерти учительницы пения. Ох и противная же была эта мисс Маро, – горячо зашептала любительница посплетничать, от возбуждения у нее даже очки запотели. – Вечно нос задирала, других преподавателей ни во что не ставила. Непризнанная поэтесса, девочек-воспитанниц вечно заставляла разучивать песни собственного сочинения. Если хотите знать мое мнение, таланта у нее особого не было, лишь бездна самомнения.

Я вскинула брови и поощрительно улыбнулась, дальше уже слушала с гораздо большим интересом.

– Так вот, в последнее время Шанталь вообще распоясалась, на уроки опаздывала, девушкам грубила. А однажды в приватном разговоре со мной заявила, что собирается покинуть наше заведение и начать новую жизнь.

– Она была недовольно своей работой? – спросила я.

– Ну как сказать… – замялась дама. – Конечно, место здесь не самое плохое, опять же трехразовое питание, иногда выезжаем с девушками на пикники за город, при условии, естественно, хорошей погоды. Вообще-то я не люблю жаловаться, но оплата в пансионе действительно мизерная, хватает только на скучные серые платья, которые мадам Поллет заставляет нас носить, да и по мелочи остается. А вот мисс Маро была женщиной больших амбиций, в юности мечтала стать певицей и выступать в мюзик-холле, но, видно, не сложилось. Она не любила рассказывать про это время.

– Вижу, вы дама умная и наблюдательная, – елейным голосом прощебетала я. – Скажите, кто, по-вашему, мог желать смерти мисс Маро?

Я тут же была вознаграждена за свою неприкрытую лесть. Щеки болтушки стали пунцовыми, и она смущенно захихикала, явно довольная столь милыми сердцу эпитетами в своей адрес.

– Да кто знает, ее, конечно, многие недолюбливали, но не до такой степени, чтобы накинуть удавку на шею.

– А были у мисс Маро близкие подруги?

– Да куда там, с ее-то гнилым характером? Нет, конечно, от нее слова приветливого никто никогда не слышал, всегда ходила угрюмая и замкнутая.