– Как мне сказали, поставки боевой техники и боеприпасов – не моя забота, – сказал Косыгин, – этот вопрос находится в компетенции наших военных и именно им его решать. Поэтому мы с вами поговорим в первую очередь об интересующих нас промышленных товарах, оборудовании, металлах и сырье. Прежде всего, СССР интересуют цветные металлы – алюминий, медь, олово. Вот список и объем поставок, которые мы бы хотели получить, – Косыгин протянул вице-премьеру Российской Федерации лист бумаги с колонкой цифр.

Тот внимательно прочитал переданную ему бумагу, пощелкал «мышкой», задумался, а потом утвердительно кивнул головой.

– Алексей Николаевич, все вами перечисленное может быть поставлено в трехмесячный срок. Причем половину от всего запрошенного вами мы можем отгрузить в СССР немедленно, лишь немного потревожив фонды Госрезерва.

– У вас в Госрезерве лежит металл? – удивленно спросил Косыгин.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Рогозин. – Металл у нас в значительной степени идет на экспорт. А там разные коллизии встречаются – то спрос упадет, то производство где-нибудь не в меру вырастет. Цены падают, наши предприятия не могут продать свою продукцию и несут убытки. Чтобы этого не было, мы скупаем у них металл и помещаем его в Госрезерв. А потом или продаем, когда цена восстановится, или используем для государственных нужд, как сейчас. Мы, знаете ли, благодаря советскому прошлому, а конкретно вам, уважаемый Алексей Николаевич, производим металла значительно больше, чем может поглотить внутренний рынок.

– Да, очень интересно, – сказал немного ошарашенный Косыгин и протянул Рогозину следующую бумагу. – А это список необходимых нам машин и оборудования для развития железнодорожного транспорта, – сказал нарком. – Мы предполагаем, что в начальный период войны наши железные дороги могут быть разрушены в результате налетов вражеских бомбардировщиков, а подвижной состав выйдет из строя. В случае же, если планы, которые строят наши и ваши военные, успешно осуществятся и Красная Армия пойдет на Запад, ту же самую проблему придется решать на освобожденных от немецкого фашизма территориях, поскольку наши летчики тоже будут массово бомбить железнодорожные узлы во вражеском тылу и охотиться за эшелонами противника. Да и колея у них другая, придется ее перешивать, чтобы гнать к фронту эшелоны с техникой, боеприпасами и военным снаряжением. А это значит, что будут нужны рельсы, костыли, накладки и прочее.

Вице-премьер перечитал, взял со стола желтый маркер и отчеркнул на листке несколько строчек.

– Уважаемый Алексей Николаевич, – сказал Рогозин, – насчет рельсов и, условно говоря, вагонов – вопросов нет. То же самое могу сказать и об оборудовании для ремонта и восстановления железнодорожного полотна. Но паровозов у нас нет. Точнее, есть некоторое количество, стоящее на длительной консервации. Я не совсем уверен в их сохранности – ведь прошло столько лет. Мы, конечно, можем их вам уступить за совершенно символическую цену, но это количество не покроет и сотой части вашей заявки. Взамен могу предложить разместить на наших заводах заказ на магистральные и маневровые тепловозы. Впрочем, давайте я отложу эту бумагу и немного позже посоветуюсь со специалистами. Точный ответ вы получите в течение трех дней.

Косыгин кивнул и вытащил из своей папки очередной документ.

– Еще один вопрос, который надо решить, это – продовольствие, – сказал нарком. – Мы надеемся на свои силы, но война требует мужчин, которые трудятся в сельском хозяйстве. Их надо кормить. К тому же у нас еще очень плохо поставлено дело с переработкой сельскохозяйственной продукции. Не везде и не всегда есть возможность длительно хранить продукты питания. Холодильников в частях, находящихся вне гарнизонов, нет. Поэтому было бы желательно, чтобы вы поставили нам те продукты, которые могли бы храниться длительное время в обычных походных условиях. Я уже знаю, что у вас уже достигнуты большие успехи в этом деле. Поэтому вот перечень продуктов питания, которые мы хотели бы от вас получить. Это мясные и рыбные консервы, яичный порошок, животные жиры, сгущенное молоко, галеты… В общем, здесь все написано. – Косыгин протянул российскому вице-премьеру еще одну бумагу.

Тот перечитал список, кивнул и снова защелкал «мышкой». Потом почесал свою, уже начавшую лысеть голову и сказал:

– Не беспокойтесь, товарищ Косыгин, поможем. На первых порах потрясем склады Госрезерва. Возможно, кое-что подкупим за границей. Но Красную Армию продовольствием обеспечим. – Рогозин отложил бумагу в сторону и побарабанил пальцами по столу. – У меня к вам, Алексей Николаевич, встречное предложение. Насколько я знаю, когда у нас зима, у вас лето. На долгую перспективу мы можем ту часть вашего урожая, которую вы не можете переработать самостоятельно, перерабатывать у нас. Тут как раз будет межсезонье и недогруз мощностей. Мука, макароны, выпечка, растительное масло, свекловичный сахар… Да те же самые мясо и рыба пойдут на переработку в консервы. Если рассчитывать на более длительный срок, то давайте договариваться о поставках соответствующего оборудования.

– Я передам ваши предложения товарищу Сталину, – ответил Косыгин, – они хотя и очень интересные, но далеко выходят за пределы моих полномочий. Думаю, что, в конце концов, этот вопрос будет решен к взаимному согласию.

– Теперь об обмундировании, – продолжил он. – Чтобы одеть и обуть тех, кто будет мобилизован первой очередью, имеющихся в наличии запасов у нас на складах Наркомата обороны хватит. Но, как вы знаете, во время войны обмундирование и обувь изнашиваются быстро. Нам бы хотелось, чтобы вы помогли нам в их изготовлении. Тем более что наши военные специалисты уже высказывали мысль о необходимости переодеть бойцов действующих частей Красной Армии в форму нового образца, в определенной степени приближенную к вашей. Мы можем развернуть производство новых образцов обмундирования и обуви на наших швейных и обувных фабриках. – Косыгин заглянул в одну из своих бумаг и прочитал непривычное для него слово: – Так