остальные сломанные печати, которые остались висеть на страницах.

– Это перепечатка семидесятых годов, – объяснил Артур, будто прочитав мои мысли.

– Ага, – ответила я. – И она вот так просто стояла у Анабель на книжной полке?

– Конечно нет, – возразил Артур. – Анабель нашла её в старом письменном столе, это была часть семейного наследства.

– Конечно, – хмыкнула я.

Да, в старом письменном столе, как же иначе. Наверное, в каком-нибудь потайном ящичке, рядом с волшебным кольцом и письмом от Санта- Клауса.

– Ну что, ты придумала, какое желание загадаешь, Лив?

О да, заветное желание! Должна признаться, эта часть действа казалась мне наиболее заковыристой. Все последние дни я старалась вытеснить из своих мыслей историю с желанием Грейсона и болезнью Хантингтона. Но каждый раз, когда я его видела, мне снова вспоминались эти слова и у меня опять выступала гусиная кожа. Пусть даже всему есть совершенно ясное и логичное обоснование и можно просчитать процент вероятности, но я никак не могла…

– Лив, ну как?

Я поспешно кивнула.

– Да, я знаю, какое желание загадать.

Генри, как всегда, прислонился спиной к книжному шкафу и скрестил руки на груди. Мама Джаспера, очевидно, любила бульварные любовные романы, потому что прямо возле головы Генри я с раздражением обнаружила названия «Поцелуй меня, бунтарь!» и «Дай мне умереть в твоих сильных объятиях». Лучше уж вообще не смотреть в ту сторону.

Гостиная Грантов была обставлена с отличным вкусом (если не считать книг), во всяком случае, если представить, как выглядели бы ковры и мебель, будь они на своих местах. Сейчас всё было сдвинуто в сторону, чтобы кто-то – может, Артур? – смог нарисовать на тёмном деревянном полу огромную пентаграмму.

Её обрамляли загадочные затейливо изогнутые знаки – мне они казались совершенно незнакомыми. Комнату освещали свечи, которые стояли и на комодах, и на буфете, и на подоконниках. Я бы в жизни не поставила горящую свечу так близко к занавескам.

Джаспер и Грейсон как раз зажигали новые свечи и расставляли их на столе. Но никакого мрачного настроения этот огонь не создавал. Возможно, дело было во множестве фотографий, на которых Джаспер и его старший брат изображались ещё совсем малышами. Вот это да, они были настоящими пупсами…

– Продумай очень тщательно, как именно ты сформулируешь своё желание, – сказал Артур, опустив взгляд в книгу. – Потому что именно так оно и исполнится… Чем сложнее желание, тем дольше времени понадобится для его исполнения. Наверное, это тоже стоит тебе рассказать.

– А сколько времени прошло, прежде чем исполнилось твоё желание?

Я задала этот вопрос как бы мимоходом, но мне вдруг показалось, что все вдруг замерли, не смея даже вдохнуть, и уставились на Артура. Но он, видимо, этого не заметил.

– Мы присягаем, что не будем рассказывать о своих желаниях, – ответил он, не поднимая глаз от книги.

Ага, Артур уже перестроился на высокопарный лад. Надо, чтобы кто-нибудь ему обязательно об этом сказал – при свете свечей вид у него, конечно, замечательный, но вот такая манера речи далеко не самая обворожительная.

– Это сделка между тобой и Повелителем теней.

– Понимаю.

Мой взгляд метнулся к Генри, но мне пришлось тут же снова отвернуться, потому что он склонил голову набок и прямо над его ухом показались розовые буквы нового названия – «Страстное желание». О боже, я ненавижу вкус миссис Грант. Ну почему она не увлекается, например, детективами?

– Слова, которые тебе нужно будет повторить следом за мной, в основном на латыни, – продолжал Артур. – Давай вкратце обсудим их значение, чтобы не пришлось прерываться для этого во время церемонии, – он нежно провёл рукой по обложке книги. – Текста не так уж и много. Если коротко, ты клянёшься честью быть верной Повелителю теней, и клянёшься ты своей кровью.

– Коротко, – повторила я.

– Своей девственной кровью, – уточнил Артур. – Ты подтверждаешь, что девственница и останешься ею, пока не будет сорвана последняя печать.

– А когда именно это произойдёт? Я имею в виду печать?

– Повелитель теней поставит нас в известность заблаговременно.

Я подняла брови.

– А можно поточнее? Не хотелось бы повторить судьбу тётушки Гертруды… – Я могла побиться об заклад, что слышала, как Генри хихикнул из своего угла, но когда я к нему обернулась, он лишь сосредоточенно рассматривал свои ладони. – Не то чтобы я очень спешила, – быстро сказала я. – Просто на всякий случай.