Вверху первой страницы крупными неровными буквами, похожими на каракули, было написано:

«Ego sum».

«Я есть».

– Значит, ты есть? – прошептал Джейми. – И кто ты тогда?

Через полстраницы запись продолжилась. Буквы стали мельче и аккуратнее, хотя выглядели все равно как-то странно.

«Prima cogitatio est…»

– «Первое, что приходит мне в голову», – вслух перевел Джейми.

«Я есть, я все еще существую. Существовал ли я там, в промежутке? Видимо, да, раз я помню об этом. Позже я постараюсь описать, сейчас не подберу подходящих слов. Я очень болен».

Буквы были маленькими и округлыми, написаны без соединения. Видно, что писавший пытался быть аккуратным, но слова все равно пьяно шатались по странице, а строчки съезжали кверху.

Следующая страница уже была исписана опрятно, буквы выровнялись, как и состояние автора.

«Ibi denum locus…

Это то самое место. Конечно это оно. И время тоже нужное, я точно знаю. Деревья, кусты стали другими. К западу отсюда был расчищенный участок, а здесь все поросло лавром. Встав в круг, я видел большую магнолию; теперь на ее месте появился молодой дуб. Звуки изменились. Не слышно шума дороги и машин вдали. Только громкое пение птиц. Ветер.

Голова все еще кружится. В ногах слабость. Подняться пока не могу. Проснулся у стены, где змея поедала свой хвост. Видимо, я отполз туда, потому что одежда в грязи, а на руках царапины. Проснувшись, я лежал на месте и был слишком слаб, чтобы встать. Сейчас мне лучше. Я по- прежнему слаб и болен, тем не менее безмерно счастлив. Сработало. Нам удалось».

– «Нам»? – спросила я, изумленно глядя на Джейми. Он пожал плечами и перевернул страницу.

«Камень исчез. В кармане только пятно копоти. Значит, Рэймонд прав. Это был маленький необработанный сапфир. Надо не забыть все записать ради тех, кто, возможно, придет за мной».

По спине пробежала дрожь, словно от дурного предчувствия, волосы встали дыбом. «Ради тех, кто придет за мной». Почувствовав непреодолимое желание прикоснуться к книге, я машинально протянула руку. Мне надо было дотронуться до него, войти в контакт с пропавшим автором этих слов.

Джейми с любопытством посмотрел на меня. Я с трудом заставила себя убрать руку и сжала ее в кулак. Джейми перевел взгляд обратно на книгу, как будто она притягивала и его.

Теперь я поняла, что так поразило меня в этих буквах. Если бы они были написаны пером, даже самым качественным, то цвет слов был бы неровным – темнее, когда перо только что обмакнули в чернила, и тусклее через некоторое время. Здесь же каждая буква была выведена тонкой и твердой линией черных чернил одного оттенка, волокна страницы немного вдавлены. Перо не оставляет таких следов.

– Шариковая ручка, – сказала я. – Он писал шариковой ручкой. Господи.

Видимо, я побледнела, потому что Джейми собрался закрыть книгу, но я покачала головой и показала, чтобы он читал дальше. Джейми с сомнением нахмурился и все же снова обратился к книге. Она полностью завладела его вниманием, и, посмотрев на написанное на следующей странице, он удивленно поднял брови.

– Смотри-ка. – Джейми повернул книгу ко мне и показал на одну строчку. Слова были латинскими, как и в остальных записях, однако вперемешку с другими незнакомыми словами – длинными и странными на вид.

– Язык могавков? – Джейми оторвал взгляд от книги и посмотрел на Иэна. – Это точно из языка индейцев. Может, из алгонкинского?

– «Сильный Дождь», – тихим голосом ответил Иэн. – Это Ганьенгэхака, дядя, язык могавков. Сильный Дождь – чье-то имя. Там и другие имена –