была готова к этому и схватила пистолет на его поясе. Боннет почувствовал это и дернулся назад, только я крепко держала рукоятку. Я вытащила пистолет и, когда Боннет повалил меня на землю, отшвырнула его.

Он слез с меня и замер, стоя на коленях.

– Ни с места или, клянусь Девой Марией, я снесу тебе башку!

Пытаясь отдышаться после падения, я медленно поднялась и увидела бледную как смерть Марсали, которая держала кремневый пистолет поверх своего живота и целилась в Боннета.

– Пристрели его, Maman! – с энтузиазмом подбадривал ее стоящий позади Жермен. – Пристрели, как дикобраза!

Откуда-то из кустов Джоан плачем отозвалась на голос матери, но Марсали не отвела взгляд от Боннета. Господи, она хоть зарядила его? Видимо, да, – я почувствовала запах черного пороха.

– Ну что ж… – Боннет пытался прикинуть, каково расстояние между ним и Марсали, – там было футов пятнадцать, а то и больше, одним прыжком не одолеть. Он поставил одну ногу на землю и начал подниматься.

– Не дай ему встать! – Я неуклюже толкнула его в плечо. Боннет повалился на бок, подставив руку, однако поднялся быстрее, чем я могла предположить, схватил меня за талию и потащил назад.

Позади слышались крики, только отвлекаться мне было нельзя. Я хотела ткнуть пальцами ему в глаз, но он дернул меня в сторону, и я промахнулась, оцарапав его щеку, – в коже остались глубокие борозды. Мы покатились клубком из юбок и ирландских ругательств, я схватила Боннета за гениталии, а он пытался одновременно вырваться из моей хватки и придушить меня.

Затем он выскользнул, как рыба, и в мою шею уткнулось что-то холодное. Я перестала вырываться и сделала глубокий вдох.

Глаза Марсали были размером с блюдца, губы поджаты. Слава богу, ее взгляд по-прежнему был нацелен на Боннета, как и пистолет.

– Марсали, – очень спокойно сказала я, – стреляй в него. Прямо сейчас.

– Лучше уберите пистолет, юная леди, – с тем же спокойствием отозвался Боннет, – или на счет три я перережу ей горло. Один…

– Стреляй! – изо всех сил крикнула я и сделала последний вдох.

– Два.

– Стой!

Лезвие перестало так сильно давить, и я почувствовала, как жжет порез на горле, когда сделала глоток воздуха, о котором уже и не мечтала. Правда, насладиться этим ощущением я не успела: среди восковника стояла Брианна, Джемми цеплялся за ее юбки.

– Отпусти ее, – сказала она.

Марсали громко выдохнула.

– Он не собирается меня отпускать, и не важно, – сердито сказала я им обеим. – Марсали, стреляй в него. Немедленно!

Она глянула на бледную Брианну, затем снова на Боннета, и ее рука задрожала.

– Стреляй, Maman, – прошептал Жермен уже без прежнего энтузиазма. Он тоже побледнел и подошел ближе к матери.

– Ты пойдешь со мной, дорогая, ты и парнишка. – Я ощущала, как от груди Боннета исходит вибрация, когда он говорит, и чувствовала его улыбку, хотя и не видела его лица. – Остальные свободны.

– Не надо, – сказала я, пытаясь поймать взгляд Брианны. – Ты же знаешь, он не отпустит нас. Что бы он там ни говорил, он убьет меня и Марсали. Есть лишь один выход – пристрелить его. Если Марсали не может этого сделать, то придется тебе.

Ошеломленная, Брианна глянула на меня, а Боннет то ли раздраженно, то ли весело заворчал:

– Обрекая свою мать на смерть? Она не из тех, кто на такое способен, миссис Фрейзер.

– Марсали, он убьет тебя, а вместе с тобой и ребенка. – Я напряглась всем телом, чтобы заставить ее понять, заставить ее выстрелить. – Жермен и Джоан останутся здесь одни и умрут. Говорю тебе, не важно, что будет со мной, – ради всего святого, стреляй уже!

Она выстрелила.

Появилась искра и облачко белого дыма, и Боннет дернулся. Рука Марсали опустилась, дуло пистолета качнулось вниз, и пыж вместе с пулей плюхнулся на песок. Осечка.

Марсали в ужасе застонала, а Брианна молнией кинулась вперед, схватила упавшее ведро и бросила его в голову Боннету. Он вскрикнул, рванулся в сторону и отпустил меня. Ведро попало мне в грудь, я поймала его и теперь, оцепенев, смотрела внутрь. К влажному дну прилипли сине-белые восковые ягоды.

Жермен с Джемми заплакали, Джоан заходилась криком где-то в лесу, а я, бросив ведро, отчаянно попыталась спрятаться за кустом рвотного чая.

Боннет стоял с ножом в руке, лицо у него покраснело. Он явно был в ярости, но постарался улыбнуться Брианне.

– Ладно тебе, милая, – повысил он голос, чтобы его расслышали среди суматохи. – Я просто жду тебя и моего сына. Я не причиню вам вреда.