Джейми снова фыркнул, а Роджер ухмыльнулся в ответ.

– Зато они жутко щекочут. Но, если не обращать внимания, ничего страшного.

Джейми пристально взглянул на него.

– Умеешь ты утешать, Макензи.

– Спасибо, – ответил Роджер с ухмылкой. – Я вам кое-что принес.

Он наклонился и уложил сонного Джемми на грудь деду. Малыш удивленно пискнул, однако расслабился, когда Джейми машинально обнял его. Одна пухлая ручка потянулась, ища опору, и нашла ее.

– Горячо, – пробормотал малыш, блаженно улыбаясь. Он вцепился в рыжую шевелюру деда и уснул на пылающей от лихорадки груди.

Джейми прищурился, наблюдая, как я беру щипцы. Затем легонько пожал плечами, прижался щетинистой щекой к шелковым волосам Джемми и закрыл глаза.

На самом деле все было очень легко. Я сняла свежую луковую припарку и одну за другой поместила личинки в воспаленные разрезы на лодыжке Джейми. Роджер наблюдал за мной из-за плеча.

– Уже почти похоже на ногу, – удивленно заявил он. – Я и представить такого не мог.

Я улыбнулась, не поворачиваясь, чтобы не отвлекаться.

– Пиявки хорошо поработали. Да и твои грубые разрезы помогли. Дыры оказались достаточно большими, чтобы гной вытек.

Хотя нога еще была горячей и бледной, отек почти спал. Я могла рассмотреть очертания берцовой кости и изящный свод стопы. Естественно, я понимала, что существует опасность инфекции, гангрены и отторжения некротических масс, но на сердце стало легче.

Я осторожно подцепила щипцами еще одну личинку, стараясь не раздавить ее. Потом приподняла край кожи одной рукой, а другой аккуратно поместила крошечное извивающееся существо в получившийся карман, стараясь не думать об отвратительной рыхлой плоти под моими пальцами и отмахиваясь от воспоминаний о ноге Аарона Бердсли.

– Готово, – сказала я через минуту, возвращая на место луковую припарку. Тушеные лук и чеснок, завернутые в муслин и пропитанные пенициллиновой настойкой, позволят сохранить рану влажной и дадут возможность вытечь гною. Я меняла их каждый час и надеялась, что тепло также поспособствует восстановлению кровообращения в ноге. А повязка с медом не позволит новой инфекции проникнуть в рану.

Пока я работала, мои руки не дрожали. Теперь, когда все возможное было сделано и оставалось только ждать, блюдце с влажными листьями задребезжало, когда я ставила его на стол.

Я в жизни так не уставала.

Роджер и мистер Баг перенесли Джейми в нашу спальню.

– Саксоночка, я не хочу, чтобы ты спала на полу, – заявил он. – Ты должна быть в своей кровати, а раз так, то и я с тобой.

Спорить я не стала, потому что с ног валилась от усталости. Предложи он переночевать в хлеву – согласилась бы не раздумывая.

Как только он устроился на кровати, я вновь разволновалась:

– А вдруг я задену ногу? Может, лучше положить матрас возле очага и…

– Даже и не думай, – категорически возразил Джейми. – Ты будешь спать рядом со мной.

Он улегся и закрыл глаза, а его медно-рыжие волосы разметались по подушке. Краснота уже начала спадать, и кожа немного побледнела, но крошечные кровоизлияния пока не хотели рассасываться.

– Ты будешь даже на смертном одре спорить, – сердито проворчала я. – Лежи спокойно и позволь другим принимать решения. Что случится, если…

Он посмотрел на меня темно-синими глазами.

– Саксоночка, – сказал он едва слышно.

– Что?

– Можешь прикоснуться ко мне… не причиняя боли? Хотя бы разик, прежде чем я усну. Пожалуйста.

Я осеклась. А ведь он прав. Переживая за него, я причинила ему много боли и неудобств. Марсали, Брианна, Роджер, Джемми прикасались к нему ласково, предлагая свое сочувствие и утешение. А я… от страха перед тем, что мне придется сделать, я совсем забыла о нежности. Я отвела взгляд и заморгала, прогоняя навернувшиеся слезы. Потом встала, подошла к кровати, нагнулась и поцеловала его.