Демонстрируя беззубые десны и протягивая руку, ему улыбалась сгорбленная морщинистая старуха.

Она была в лохмотьях, а волосы ее покрывала повязка, которая, видимо, когда-то была разноцветной, но теперь так засалилась, что стала однотонного серого цвета. Старуха проговорила что-то на местном языке, но юноша в ответ лишь пожал плечами. В конце концов, денег у него не было, а она наверняка была попрошайкой.

Ее подобострастная улыбка сменилась оскалом, и старуха что-то злобно прошипела. Даже не зная языка, Хорас понял, что это вряд ли был комплимент. Затем она развернулась и захромала прочь, делая странные крестообразные пассы руками. Юноша беспомощно развел руками.

Его отвлек взрыв смеха, и он, обернувшись, увидел трех юных девушек, возможно, года на два старше его самого. Они стали свидетельницами безобразной сцены между ним и старухой. Хорас уставился на девушек во все глаза, не в силах совладать с собой: все три девицы – очень, на его взгляд, привлекательные – были облачены в наряды, которые иначе как откровенными и назвать было нельзя. Юбка одной поднималась выше колен.

Девушки начали показывать на Хораса пальцами, передразнивать его и потешаться над его изумлением. Юноша поспешно закрыл рот, и они захохотали еще громче. Одна даже позвала его жестом. Он не понимал ни слова и чувствовал себя неучем, чужаком. Щеки его алели от стыда.

Все это вызвало новый приступ смеха. Девушки подняли руки к лицу, изображая румянец, и что-то защебетали на своем непонятном языке.

– Похоже, ты уже обзавелся друзьями, – проговорил Холт за его спиной, и юноша виновато повернулся.

Рейнджер наблюдал за ним и девушками с искоркой веселого удивления в глазах.

– Вы говорите на их языке? – спросил Хорас.

Он внезапно понял, что совсем этому не удивляется. Он всегда подозревал, что у старого рейнджера есть множество скрытых талантов, и пока что его догадки только подтверждались. Его спутник кивнул:

– Так, немного.

Хорас тайком указал на девушек:

– О чем они говорят? – спросил он.

Лицо рейнджера вновь стало непроницаемым; юноша уже начал привыкать к этому выражению.

– Возможно, тебе лучше этого не знать, – сказал тот наконец.

Хорас кивнул. Он не вполне понимал, что значат эти слова, но выглядеть еще глупее ему не хотелось.

– Может, и так, – согласился он.

Холт легко вспрыгнул в седло, и Хорас последовал его примеру. Это вызвало целую бурю восхищенных девичьих возгласов. Юноша почувствовал, как кровь вновь прилила к щекам. Холт взглянул на него, сочувствуя и одновременно забавляясь. Покачав головой, он повел спутника за собой по узким людным улицам, ведущим к морю, все дальше от берега.

Хорас почувствовал, как к нему возвращается обычная уверенность всадника. Вместе с ней пришло и чувство, что он ничуть не хуже этих бранящихся, вечно спешащих чужеземцев. Теперь, как заметил он, никто не смел смеяться над ним, попрошайничать или оскорблять его – естественное уважение пешего к конному воину в доспехах. Так было и в Аралуине, но здесь к этому примешивалось нечто иное. Люди бежали со всех ног, чтобы уступить дорогу двум всадникам и коренастому вьючному коню, который следовала чуть позади.

Хорасу пришло в голову, что, возможно, законы в Галлике не такие справедливые, как у него дома. В Аралуине пешеходы уступали конникам дорогу из простого здравого смысла. Здесь же они, казалось, были настороже, а может, даже напуганы. Он как раз собирался спросить Холта, в чем дело, и даже уже открыл рот, но затем одернул себя. Холт постоянно бранил его за расспросы, и юноша решил сдерживать свое любопытство. Он поделится со спутником подозрениями, когда они остановятся на обед.

Довольный своей решимостью, Хорас улыбнулся. А затем ему в голову пришла еще одна мысль, и, прежде чем он успел остановиться, уже задавал Холту очередной вопрос:

– Холт?

Он услышал, как невысокий худощавый мужчина издал глубокий вздох. Мысленно Хорас себя выругал.

– Я уж подумал, а не приключилась ли с тобой какая хворь, – отозвался Холт с серьезным видом. – С твоего последнего вопроса прошло уже минуты две или даже три.

Теперь делать было нечего, и Хорас решил все-таки задать свой вопрос.

– Одна из этих девушек… – начал он и тут же почувствовал на себе пристальный взгляд старого рейнджера. – На ней была такая короткая юбка…

Секунду стояла тишина.

– Да? – подбодрил его Холт. Ему было интересно, куда зайдет этот разговор.

Хорас неловко пожал плечами. От воспоминаний о девушке и ее прекрасных ногах щеки у него снова запылали.

– Ну-у-у… – неуверенно протянул он. – Это здесь так принято?

Холт пристально посмотрел на красное лицо молодого человека и едва не расхохотался.

– Насколько я помню, некоторые галлийские девушки работают разносчицами.