– Я тоже так думаю. Среди нас нет нейробиологов, поэтому это будет сродни гаданию на кофейной гуще… или, как делали римские авгуры, на птичьих потрохах. Другое дело, что черепная коробка очень толстая, – он постучал пальцем по голове твари. – Хотя вроде сериалов не смотрят. Мне еще повезло, что я смог одному ее пробить.

– Хватит, – махнул рукой прагматичный Токарев. – И так все ясно. Нам сейчас не до анатомического театра. Давайте лучше повесим жмура на стену. Тогда можно проверить, насколько его шкура держит выстрелы. От этого будет куда больше пользы. Начнем с моей «Гюрзы».

Никто не нашел, что ему возразить.

Выстрелы звучали минут пять. Малютин не очень хотел в этом участвовать, но не ушел, пока не убедился, что никакой особой защиты от огнестрельного оружия существа не имеют. Дыра во лбу и снесенный напрочь затылок мертвой твари красноречиво об этом свидетельствовали.

Токарев стоял, картинно убирая пистолет в кобуру. Он, пожалуй, сдул бы с него дымок, как ковбой с Дикого Запада, но порох был бездымный.

Значит, все трудности в процессе уничтожения тварей были связаны только с парализующим страхом, охватывающим людей, и тем, что тяжело было попасть в голову или в сердце монстров – при их-то мутантской подвижности.

Получив ответы на вопросы, Малютин умыл руки и вышел.

Маша сидела в том же положении, в каком он ее оставил, и задумчиво смотрела в стену. Разве что голову подперла руками. И завернулась в плед.

– Привет, – начал он, невольно улыбнувшись. – У тебя все в порядке?

Она обернулась, недоверчиво глядя на него исподлобья. Наверно, тренер по «пикапу» – скоростному знакомству с девушками – поставил бы Николаю за такой подход «неуд». Спросить «все ли в порядке?» у той, которая провела несколько дней в плену у тварей-людоедов…

Но он не собирался знакомиться поближе. Он хотел просто перекинуться парой слов, чтобы прояснить для себя один вопрос.

– Здравствуйте, – голос ее показался Малютину приятным, но звучал очень сухо. Она явно не хотела общаться. – Да нормально все.

У него было проверенное средство, чтобы расположить к себе девушку. Банка тушенки. А еще фляга с чистой водой.

– Вот. Как и обещал. Увы, хлеба нет. Зато есть отличная вилка-ложка. – Он протянул ей провизию и свой столовый прибор из мельхиора.

Дважды предлагать не пришлось. Она набросилась на еду, как голодная волчица, и со свойственным любой женщине изяществом быстро расправилась с этим нехитрым обедом. А воды оказалось даже мало – попросила добавки. Похоже, тюремщики держали пленников в черном теле и совсем не заботились об удовлетворении их потребностей.

– Расскажи, Маша, как вы сюда попали? – спросил он, подсаживаясь рядом. – Если не хочешь, не отвечай. Я просто хочу понять.

– Искали грибы в лесопосадках. И тут эти…

– Грибы? Да разве их можно есть?

– Если долго вымачивать, то можно.

– И много вас? В Пушкино?

– Человек сто… в убежище в бывшей администрации. Теперь уже меньше. А может, вообще никого…

– Вы там долго жили?

– С самого начала.

– Когда вы заметили неладное?

– Два месяца назад люди начали пропадать. Сначала по одному. А однажды эти монстры пришли ночью… – Она затряслась, и Николаю стало стыдно. Он понял, что разбередил душевную рану девушки.

Но все равно был благодарен ей за ответ.

«Вот это я понимаю: сразу к делу», – подумал Малютин. Приобняв Машу, чтобы хоть немного успокоить, мысленно он прочертил от Лаборатории до Пушкино линию. Потом прочертил линию от Лаборатории до Мирного. Потом попробовал наложить их на окружность. И совсем не удивился, что они оказались ее радиусами.

Расстояние было почти одинаковым.

Твари не случайно пришли. Они искали. Искали плоть и кровь. Методично проверяли деревню за деревней, район за районом. Не по карте, конечно. По следам. По следам тех немногих, кто отваживался выходить за пределы безопасных стен. По дорогам, протоптанным «сталкерами», они находили горстки уцелевших. Выслеживали. Отмечали для себя маршруты тех, кто делает вылазки. Смотрели из засады и ждали своего часа.

Наверняка и ближе к Лаборатории раньше тоже были поселки. Иначе здесь не было бы столько обглоданных костей, которые не могли быть костями старых высохших скелетов. А еще тут, внизу, было много предметов, которые пролежали под дождем явно не двадцать лет, а стояли в чьих-то обитаемых жилищах.

В этот момент странный грохот заставил их обоих вздрогнуть.

Это были не выстрелы, а удар чего-то тяжелого о бетонную или кирпичную стену.

Шум шел от восточной стены.