напротив – пялится на него.

И вот сейчас у него было то же ощущение, только во много раз более сильное.

Закрыв от греха подальше странную комнату, которую он окрестил «палатой № 6», ученый вернулся к столу с компьютером. По часам прошло четыре минуты, как он покинул спальник, и у него оставалась еще от силы одна. Нельзя было слишком надеяться на лень часовых…

Вероятно, это был его последний шанс узнать одну из главных тайн умирающего мира.

Из всех идей, пронесшихся у него в эти минуты в голове, он выбрал самую бредовую: высыпал на столешницу кучу обрывков и начал при свете фонарика отбирать из них схожие между собой по цвету и фактуре.

Но он быстро понял, что это практически невыполнимая задача. Кто-то здорово потрудился над этими бумагами, нашинковав их не хуже шредера. Плюс ко всему, бумаги сильно размокли, отчего буквально расплывались в руках.

А у него было очень мало времени.

Наконец Николаю удалось отложить несколько кусков, явно имевших общее происхождение. Это были части какой-то цветной иллюстрации, напечатанной когда-то на глянцевой бумаге.

«Журнал. Или вырезка из него. Неужели во времена форматов «jpeg» и «pdf» кто-то еще делал вырезки из печатных изданий? Или у них так полагалось?»

Самый крупный кусок оказался частью большой фотографии с изображением чего-то похожего на надувного игрушечного мишку.

Статья была на английском языке. Что-то по генетике, хотя ему было трудно судить о содержании текста по двум фразам под фотографией. В глаза Николаю бросились два слова, выделенные жирным шрифтом: «CRISP» и «Tardi».

Он начал сопоставлять бумажные клочки друг с другом, искать пару к этому куску. И почти сразу нашел. Это был обрывок с левой половиной фотографии – со словом «grada» под ней. Теперь было видно, что это не игрушечный мишка, а живое существо.

«Tardigrada. Что за шарада?»

И вдруг Малютин хлопнул себя по лбу – его осенило.

Тихоходка. Микроскопическое животное, родственное членистоногим. В обычной капле воды может быть множество таких. И они действительно похожи на игрушечных мишек – при многократном увеличении. Правда, еще они обладают невероятной устойчивостью к вредным факторам среды. Могут ожить после недели пребывания в вакууме и переносить чудовищные дозы радиации без особых последствий.

А crisp, вернее CRISPR – это не хрустящие чипсы. Это прямые повторы, обнаруженные в ДНК многих бактерий и архей. Повторы, которые разделены так называемыми «спейсерами» – чужеродными генетическими элементами, с которыми сталкивалась клетка и которые она заимствовала. Эти элементы обеспечивали ей адаптивный иммунитет, вместе с так называемыми белками Cas.

В последние довоенные годы много писалось о том, что системы CRISPR-Cas можно использовать для направленного редактирования генома. Именно об этом и была статья.

А он-то всегда считал тех, кто был против ГМО – истеричками и безграмотными дурнями! Жаль, уже нельзя было извиниться перед теми, кого он смешал с грязью в Интернете в свое время. Ах да, они еще и в телегонию верили. И считали, что прививки «подселяют» православным младенцам геном пришельцев-рептилоидов.

Но в этом сумасшедшем мире даже параноики могли оказаться правы, а люди с так называемой рациональной картиной мира – жестоко ошибаться.

– Сукины дети. Они все-таки сделали это…

Он просмотрел еще несколько кусков. То и дело его разум выхватывал из этой мешанины то, что человеку незнающему показалось бы наукообразной абракадаброй, но ему – не ахти какому светилу – говорило о многом.