Хитрые бестии явно загоняли жертву, ждали, когда подтянутся остальные. Николай знал, что ничего не сможет противопоставить им. Он не владел оружием так же хорошо, как Токарев или его погибшие солдаты, да и патронов было – кот наплакал. Он мог убить максимум одну-двух тварей. Но они не нападали, эти любители загонной охоты. Соблюдали осторожность. Наверное, эти были те самые «псы», которых их отряд здорово проредил автоматным огнем. Вот они и опасались теперь.

В какой-то момент ему показалось, что его догоняют. Одна из тварей подтянулась совсем близко. Он слышал мягкий топот ее лап и легкое клацанье когтей по камням и асфальту.

«Когти не прячутся, как у всех псовых».

Ноги его одеревенели, крутить педали было так же тяжело, как грести на галере, и он уже простился с жизнью, ожидая каждую секунду удара лапы, которая располосует его, или прикосновения зубов, которые задушат его, как цыпленка. Надо было останавливаться и стрелять, стрелять, пока не повалят…

Но вдруг топот неумолимых преследователей оборвался.

«Выдохлись, барбосы?»

Не веря своей удаче, Малютин оглянулся, но темнота ничем его не порадовала, не дала успокоения. Она была по-прежнему угрожающая. Возможно, твари решили сменить тактику и теперь подбирались бесшумно.

Еще десять минут он ехал, не давая себя роздыха. Пока сердце не начало выпрыгивать из груди, а в боку не заболело так, будто туда вгоняли раскаленную спицу.

Автобусная остановка. Название стерто, крыша обвалилась.

Николай сел на лавочку, прислонившись к ободранной кирпичной стене. Положил винтовку майора на колени. Пистолет, которым погибший параноик совсем недавно угрожал ему, Малютин тоже держал при себе.

«Всего минуту. И едем дальше».

И вдруг – словно тень набежала на него. Странная слабость стала охватывать все тело. Вскоре к ней присоединилась тошнота, но не привычная ее форма, а какая-то странная – как будто стальная рука схватила внутренности. Стало вдруг холодно и душно. А потом еще и темно.

Темные воды охватили его.

Первое, что он услышал, был знакомый голос:

– Коля. Коля, ты меня слышишь? Поговори со мной, пожалуйста. Хотя бы открой глаза.

Он открыл глаза.

«Где я, черт возьми?» – подумал он, разглядывая комнату, в которой находился.

Та была совсем маленькой. На единственном окне были жалюзи, сейчас сдвинутые. А за ними, судя по всему, был день, каких он давно не помнил. От которых успел отвыкнуть за годы хмурого ненастья, менявшегося только от снега к дождю и обратно.

Обои и постель в пастельных тонах. Картина на стене с изображением желтого песчаного берега. Мягкий приглушенный свет невидимой лампы на потолке.

Он не узнавал это место. Ни один дом в Мирном не был похож на этот.

– Ну вот, молодец, – снова прозвучало рядом с ним. – А теперь поговори со мной, будь хорошим мальчиком.

В этот момент он поднял взгляд на стоящий над ним силуэт.

«Маша? Нет. Марина? Нет. Но что это вообще за место? Тут слишком чисто и свежо для поселка».

Он с трудом сосредоточил взгляд на ней: светлые волосы спрятаны под шапочку, но одна прядь выбивается; синий халат похож на медицинский, но она не медсестра и не врач.

Он узнал ее. Потому что никогда и не забывал.

– К-как ты здесь оказалась?

«Нет, это невероятно. Этого не может быть».

От неожиданности Малютин попытался вскочить.

– Тихо-тихо. Врач сказал, ты не должен перенапрягаться.

Николай вдруг рассмеялся.

– Так это все… был сон? А я думал… почему столько нестыковок, несуразностей было в том, что произошло с нами. Я всегда знал…

Он всегда знал, что это просто бред. Кошмар, от которого надо проснуться. И тогда все закончится. Не будет этого серого неба, мутантов из американских комиксов, полубезумных людей – уцелевших, но выживших из ума, считающих последние дни своей жизни.

Он присел на кровати и воспользовался возможностью разглядеть женщину получше. И был вознагражден. Она была как всегда красива. Как в тот