— Да, впечатляет. Звук какой сочный! Когда прибыл сюда, то меня с первого же раза накрыла волна ностальгии, — грустно вспомнил староста. — Считай, всё моё детство, отрочество и юность прошли в доме у забора Красноярского судоремонтного. По восьмичасовому гудку я понимал, что опоздал в школу, когда учился в первую смену, а по гудку окончания обеда в двенадцать сорок пять знал, что пора собираться в школу, когда учился со второй… Потом красноярский судоремонт сильно усох в объёмах, и заводские гудки к началу рабочего дня и к обеду по округе разноситься перестали. А здесь остались.

В районе дамбы, образующей затон Подтёсовской РЭБ флота, словно бы в ответ старосте коротко прозвучала сирена буксира.

Пустынная акватория самого большого на Енисее Подтёсовского затона кажется гигантской — семьдесят пять гектаров. Закрытая сверху по течению, она образована островом Большой Кекурский и дамбой длиной полтора километра, соединившей его с правым берегом реки. Дамбу, как и большинство других объектов базы флота, строили заключённые. Судоремонтная база принадлежала Норильскстрою, лаготделение — Норильлагу. А периметр с колючкой находился на нынешнем въезде в Подтёсово, где сейчас проходит улица Калинина. Работало полтысячи зэков, все специалисты были с 58-й статьёй: техники, инженеры и бывшие директора заводов. Семиметровой высоты дамба находилась примерно в четырёх километрах от лагеря, строили её вручную. Камни возили из карьера на баржах и сбрасывали с борта в Енисей. На дамбе был гараж грузовиков «Студебеккер».

Получился огромный затон, говорят, что при необходимости здесь может разместиться вообще весь флот всего Енисея. Если бы не руководитель стройки, дамбу не построили бы. Начстройки и сам отсидел, поэтому судьбы вверенных людей его волновали. Он добился того, чтобы кладовщики не воровали продукты, а люди были одеты и накормлены. Спецодежду выдавали исправную, в частности, даже американские ботинки, полученные по ленд- лизу. В столовой для тех, кто хорошо работал, ввели добавочные обеды. Белковый паёк был такой: раз в месяц два килограмма мяса, один рыбы, была а американская тушенка.  На острове обосновалось подсобное хозяйство лагеря, там сажали картошку, свеклу и капусту. Еды, однако, всё равно не хватало, люди часто голодали. А где голод, там и болезни. Сейчас нам несравнимо легче.

Надо же, оказывается, уже родное Подтёсово всегда было тесно связано с Норильском, с Норильским горно-металлургическим комбинатом! И теперь моя главная задача — эту связь восстановить, живительная пуповина не должна оборваться.

Енисею очень повезло, в отличие от Лены.

На юге реки расположен огромный Красноярск, цивилизационный центр, глобальный хаб, ещё южнее русло перекрывают плотины ГЭС и сельскохозяйственные районы. А на севере — мощнейший Норильский комбинат, обеспечивающий подавляющую часть грузов речного грузового трафика. Эта связь кормила всех. И должна кормить дальше.

А вот на Лене такого нет, не построили там комбинат на севере… Поэтому трафик этой реки с енисейским сравниться не мог, как и количество и состояние большинства посёлков, лежащих по берегам водных артерий.

На небе звенела хорошая погода, к вечеру ветерок стих окончательно.

— И всё-таки чёрный цвет…

— Дался он тебе, Лёша! В акватории Красноярска сам чёрт ногу сломит, там стратегический подводный крейсер можно спрятать. Искать надо. Помнишь книгу Конан Дойля про Шерлока Холмса? Рассказ «Знак четырёх», где он крошечный пароходик на Темзе искал?

— Ага, фильм смотрел, сериал советский. Я много советских фильмов смотрел.

— Фильм… А книгу-то читал? — строго спросил Храмцов, нехорошо прищуриваясь, как школьный учитель на троечника.

Я стыдливо замялся.

— Хор-рош! Вот так мы и просвистели всю советскую страну! — почти обрадовано заключил староста. — Не читали ни черта, обормоты, знай, в смартфоны свои пялились, покемонов, прости господи, искали по задворкам, так сыщиком рази станешь? Да хоть бы и фильм, вдумайся, сколько тогда ходило судёнышек на той Темзе? А понадобился целый Шерлок Холмс!

Тут он с самым важным видом откинулся на предупреждающе заскрипевшую спинку скамьи, как бы намекая, что сам он ничуть не хуже легендарного сыщика справился бы с этой задачей.

— И нашёл! Чёрный, кстати.

— Никак не могу сварить, — пробормотал я, сомневаясь вслух несколько раз подряд. — Не складывается что-то. Ну, вот не вытанцовывается, и все! Я бы в чёрный цвет корпус красить не стал. Лучше в тёмно-серый, выше маскировочные свойства.

— Слушай, Алексей! — неожиданно продолжил он уже пройденную, казалось бы, тему, хлопнув себя по мультикамовской коленке. — Ты слишком-то не ведись на вражеские базары. Не уверен, что этот варнак Ландур появится именно на чёрном катере. Надул он тебе в уши для впечатления, а сам возьмёт, да и выкрасит судно в зелёный. Или в розовый! Либо вообще белым оставит.

— Что? А ведь действительно… Видишь, сколько нюансов возникает! Короче, Василий Яковлевич, жди меня, и я вернусь, только очень жди. Тут не сводные отряды с непонятными гражданскими из Красноярска понадобятся, которые его уже не смогли несколько раз достать на суше, а хорошая оперативная группа человек в пять, укомплектованная, если хочешь, спецами: водниками, речными следопытами. Полностью погружённая в одну задачу. Ну и ты поможешь, а как же.