Во время ужина пришла какая-то нервная адептка, кинула мне на стол запечатанное послание. Отложив вилку, открыла и прочла: «Дорогая Риа, устал как собака, задние ноги отваливаются, сегодня не приходи. Твой любимый Норт».

Я подумала, посмотрела на стоящую рядом некромантку, достала из волос карандаш (после душа сил нормально собрать волосы не было, использовала подручное средство) и приписала после слов Дастела: «Дорогой Норт, глубоко сочувствую твоим задним ногам, но уповаю на передние, а потому буду через час».

Не запечатывала. Все равно девушка и так прочесть успела, пока я ответ сочиняла.

К моменту, когда я допивала чай, нервная некромантка появилась вновь. Послание мне уже не бросали — передали из рук в руки и с трудом скрыли улыбку. В письме было сказано: «Любимая, выражение „задние ноги“ метафора! Сиди дома!».

Я подумала и написала: «Драгоценный, прости, но ты был столь убедителен, что в наличие задних ног я поверила совершенно искренне. Уже собираюсь и бегу к тебе!».

Хихикающая адептка забрала послание и утопала из столовой.

Я осталась ждать, ругая себя за излишнее любопытство и трату времени вследствие оного, потому что, в отличие от некроманта, я собиралась заниматься артефактом, причем для Гобби, а не для некоторых.

Адептка появилась минут через пять. Почти бегом она вошла в столовую, пробежалась до меня и протянула письмо со словами:

— И что там?

Надо же, заговор молчания нарушен и со мной даже решили заговорить.

А в послании было: «Риа, пожалуйста, только не сегодня, я действительно жутко устал». Ничего себе, значит правда устал. Жалко даже стало.

— Сидит с Эдвином и Даном, пьют вино и ругаются, — доверительно прошептала мне некромантка, сдав разом глазасто-носато-рыжую контору. — Вся комната в формулах, ищут поток искривления.

Тьма!

— Ответ писать не буду, иду так, — решила я, поднимаясь.

Некромантка поглядела на меня с сомнением. Вспомнив, что на мне рубашка, теплые носки и халат, я поняла ее сомнения.

— Переоденусь, конечно, — пробурчала я.

Адептка побежала доносить кому-то, что я переоденусь. Мне вот сразу стало интересно, кому, и потому вместо того, чтобы идти в комнату, я направилась за ней, увидела, как девушка выбежала из общежития, сбежала по лестнице и помчалась к ожидавшему ее тому самому адепту-первокурснику. Думала с ним поздороваться и взялась за ручку двери…

Артефакт Сирилла опалил жаром!

Я охнула, отпрянула от двери, и тут ожег холодом браслет!

По спине пробежал мороз, тело моментально стало липким, потому что вмиг пришло жуткое, страшное осознание — меня только что пытались убить!

До комнаты я не бежала — брела как умертвие, все думая, думая, думая… Кто и как? Как такое вообще возможно? Это же Некрос, здесь кругом охранительная магия, здесь в принципе никого убить нельзя, а если убьют, тот же ректор поднимет мертвого, и тот выложит все о своем убийце. Здесь безопасно!

Но я вхожу в комнату, срываю с шеи артефакт Сирилла, и едва сдерживаю крик, глядя, как он стекает каплями расплавленного металла!

— Ыыы! — встревожился Гобби.

Смерть!

Вот это вот смерть. Не надень я артефакт — была бы мертва.

Браслет медленно нагревался, прекратив обжигать холодом, и это означало, что камень Сирилла не выдержал удара и часть его на себя принял