Поезд, лязгнув, качнулся и замер на очередной станции. Кирилл отложил книгу Роберта Говарда —
Кирилл встал, обулся, надел гимнастёрку, подпоясался портупеей и натянул фуражку. Глянув в ростовое зеркало, проверил, чтобы всё было в порядке, и распахнул дверь купе, столкнувшись нос к носу с Верой.
— Товарищ комбриг, а я за вами…
— Что-то случилось?
— Ну, мы тут…
— Вера, — Кирилл удивлённо посмотрел девушке в глаза. — Ты не заболела? Нормально доложить не можешь?
— Пойдёмте, товарищ комбриг, — девушка качнула головой в сторону выхода, и Новикову ничего не оставалось, как последовать за ней.
На дощатом перроне он сразу увидел плотно стоявшую группу своих парней, среди которых мелькала пара белых милицейских гимнастёрок, и подошёл ближе.
Командира сразу узнали, шум скандала стих, и Кирилл увидел худого грязного мальчишку, стоявшего в середине толпы.
— Докладывайте, — приказал Новиков, не обращаясь ни к кому конкретно.
Сержант, стоявший рядом с мальчишкой, поднял голову:
— Этот залез в карман, а у меня там деньги всего отделения, товарищ комбриг. Ну, я его руку зажал, а он вот, — сержант вытянул ладонь, в которой лежал небольшой нож явно кустарной работы, — чуть бок не пропорол, хулиган.
— Да отправить его в колонию, товарищ комбриг, — милиционер, стоявший рядом, покосился на награды Кирилла. — Хотя, конечно, он уже три раза сбегал и опять убежит.
— Так. — Кирилл присел перед мальчишкой, глядя прямо в глаза: — Значит, воровства мало. Нужна ещё и статья за нападение на сотрудника НКВД? — Он помолчал, и взгляд его скользнул по одежде, которую явно чинили женские руки, и на неумело, но старательно подстриженные волосы. — А чего из колонии бегаешь? Там и кормят нормально, и учат профессии. Кто у тебя здесь, мама? Сестра? — И увидев, как дёрнулось веко у мальчишки, кивнул: — Сестра, значит. Родителей нет? Ясно. А сестра живёт у кого?
— Болеет она, а от этих… — беспризорник качнул головой, — не дождёшься. Уморят за краюху.
Кирилл поднял взгляд на милиционера.
— У кого девочка?
— Да есть тут один. — Сержант милиции хотел сплюнуть, но сдержался. — Начальник ОРСа. Гнида редкостная. Девчонка у него в служанках, словно при царе.
Кирилл перевёл взгляд на мальчишку.
— А нож чего потянул? Неужели не понимал, что пограничник тебе этот нож вместе с рукой оторвёт?
— Да просто малец потерялся от боли, товарищ комбриг, — вступил в разговор высокий кряжистый боец, с Красной Звездой на гимнастёрке. — Миха — он такой, сразу на болевой тянет.
— Ясно. — Кирилл снова присел перед мальчишкой. — С нами пойдёшь? Сразу скажу, будет не просто сложно, а очень сложно и тяжело. Колония раем покажется. Учёба, тренировки и занятия по восемь часов в день. Но если не сдюжишь, сразу отправлю в детский дом, и второй такой возможности у тебя больше не будет. Другие будут, а такой — нет.
— Сдюжу, товарищ комбриг, — твёрдо сказал подросток, сжимая от волнения кулаки.
Кирилл встал и нашёл глазами Веру:
— Товарищ лейтенант, пойдите с милиционерами и доставьте сюда сестру вот этого вот безобразника.
Вера, уже неплохо разбиравшаяся в тонкостях поведения своего начальника, кивнула:
— Есть, товарищ комбриг! — и, прихватив милицию, зашагала к зданию вокзала.
— Сергиенко.
— Я, товарищ комбриг! — Михаил Сергиенко мгновенно вытянулся в струнку.
— Парня принять на довольствие как воспитанника, отмыть, привести в человеческий вид. Как сделаете, отведёте к начальнику строевой части. Скажете, я приказал оформить на него документы.
— Сделаем, товарищ комбриг.
Когда толпа рассосалась, Кирилл походил ещё по перрону, купил свежих газет и, уже подходя к вагону, увидел Веру, несущую на руках девочку лет
