окно распахнули.

– За то и боремся! И то ли еще будет! – Швед расплылся в довольной улыбке.

У него и у самого то и дело возникало сходное чувство.

Гостей стало больше: откуда-то появилась Рита фон Эйзенштайн, приехали Бермас с Ринатом и двое командировочных харьковчан, которым вскоре предстояло поднять Дозор у себя. Еще через некоторое время примчались Витя с посыльным – привезли будущий борщ.

Следующий час Швед провел на камбузе, периодически выбегая к народу. Народ с удовольствием отдыхал, но попутно и дела какие-то решались, во всяком случае, такое складывалось впечатление по обрывкам разговоров, которые доносились до Шведа. Харьковчане о чем-то допытывались у Юры, Рублев и Бермас спорили о медицинском, Ефим с ехидцей стебался над ведьмочками, а Завулон сначала долго говорил по телефону за отдельным столиком, а потом вдруг заявился на камбуз. Швед как раз вывалил зажарку со сковороды в котел и закладывал овощи и копчености.

– Священнодействуешь? – поинтересовался Завулон и пошевелил ноздрями.

– Нюхать пока рано, – усмехнулся Швед.

– Ничего, у меня фантазия богатая, она подскажет. Я тут с тобой посижу минут пять, ладно? Понаблюдаю.

– Разве можно отказывать начальству? – хмыкнул Швед, нарезая кубиками картофель.

Тут очень кстати нарисовался Феофаныч с подносиком. На подносике имели место три запотевшие рюмки, разумеется, не пустые, и крошечные бутербродики с салом.

– Хорошо вы тут устроились, черти! – одобрительно заметил Завулон и взял рюмку. – Киевляне вообще этим всегда отличались, даже понаехавшие. Прозит!

Феофаныч исчез так же ненавязчиво, как и появился. У Шведа как раз наметилась пауза минут на двадцать – осталось только перед самым финишем заложить капусту и давленый чеснок, и все.

– Помнишь, что я тебе о сумо рассказывал? – неожиданно спросил Завулон, когда Швед накрыл котел крышкой и вытирал руки цветастым полотенцем.

– В общих чертах, – насторожился Швед. – А что?

– Да так, – пожал плечами Завулон. – Еще один монгол йокодзуной стал. Семидесятым.

– Рад за него, – осторожно ответил Швед и повесил полотенце на штатный гвоздик.

– Он на год старше Хакухо. А йокодзуной стал только сейчас. На пять лет позже. И знаешь, почему стал?

– Почему?

– Потому что не сдавался. И пахал. Пахал как проклятый.

Завулон сидел, склонив голову, и глядел в пол, а потом вдруг посмотрел Шведу прямо в глаза.

– Запомни это, Швед.

Швед застыл под этим взглядом. Ему показалось, что Завулон скажет еще что-нибудь банальное, что-то вроде: «Я на тебя рассчитываю» или «Смотри не подведи», но Завулон не сказал больше ни слова. Только головой коротко дернул – пойдем, мол, к остальным, наверх.

И они пошли.

Борщ вполне удался, как выяснилось примерно через час.

Вторично Завулон отозвал Шведа в сторонку, когда уже начало смеркаться.

– А скажи-ка, Швед, – спросил Завулон с ленцой, – ты для кого в последние годы лицензию пытался выхлопотать?

– Какую лицензию? – в первый момент не понял Швед.

– На инициацию.

Швед даже растерялся – он совершенно не ожидал подобного вопроса.

– Ну… друг у меня есть, – начал объяснять он. – Саня Перебасов. Друг детства. Не разлей вода были. Пока меня не инициировали.

– Твое левое воздействие с ним как-нибудь связано? Когда тебя на выездной коллегии песочили, лет восемь назад?

– Связано, – подтвердил Швед. – Тот, кого я вылечил, – отец этого друга.

Завулон долго и пристально глядел на Шведа. Потом, неожиданно помрачнев, сказал:

– У меня есть лишняя лицензия. Могу премировать, если хочешь.

– В смысле – лишняя? – зачем-то переспросил Швед.

– Кое-кто таки добыл ее для Риты. Несколько лет назад, еще при Лайке. Но Рите, как ты сам понимаешь, лицензия не нужна. Поэтому Лайк молча упрятал ее под сукно, думаю, предварительно вволю посмеявшись. А теперь я эту лицензию откопал. Возьмешь?

– Возьму, – решительно сказал Швед.

– Все-таки ты еще пацан, – с легкой грустью вздохнул Завулон. – Но я помню, как был таким же, как ты. Поэтому, хрен с тобой, бери. Надеюсь, когда- нибудь поймешь, почему меня это не очень радует.