Симоновым дожидаться наверху.

Как только Ефим ответил, Швед окончательно убедился: да, Ефим тут, на верхнем этаже.

– Спустись в кабак, – попросил Швед без обычных телефонных реверансов.

– Хорошо. – Ефим ничуть не удивился. – А Симонова брать?

– Бери, – велел Швед и отключился.

Он не стал отводить глаза или как-нибудь иначе маскировать разговор. Собеседница, чьим именем Швед традиционно не поинтересовался, если и прислушивалась к нему, внешне никак не прореагировала – ловко пилила медальоны ножичком и не торопясь вкушала. Похоже, ее совершенно не заботило, кто сейчас объявится и зачем.

«Ну и ладно», – подумал Швед и сосредоточился на стейке.

Он успел слопать половину, когда со стороны кухни в зал вошли Симонов с Ефимом – тоже, видать, поленились по улице обходить. Подошли, присели. Ефим выглядел невозмутимо, а у Симонова, напротив, на физиономии явственно читалось любопытство, хотя, если принять во внимание возраст приятелей, все должно было обстоять ровно наоборот.

– Привет, Ефим, – поздоровалась девушка; Шведу показалось, что она сделала это нарочито небрежно, даже не взглянув на Ефима.

Швед с интересом воззрился на приятеля. Нетрудно было догадаться, что Фима мучительно пытается вспомнить имя девушки и не может. Наконец он сдался и обратился к магии – быстро и ловко пошарил в собственной пассивной памяти. В обиходе заклинание называлось «записнуха».

– Привет, Марго.

«Марго, значит», – отметил Швед машинально.

– Времена изменились, – буднично сообщила девушка. – Мне разонравилось имя Марго. Теперь меня зовут Рита.

– Ну, тогда здравствуй, Рита, – пожал плечами Ефим.

– А мы тебя знаем! – неожиданно встрял Симонов. – Ты вчера от нас в троллейбусе пряталась!

Марго, то есть Рита, на Симонова лишь покосилась. А затем в упор посмотрела на Шведа.

– Ну что? Убедился? Мы действительно знакомы.

– Убедился. – Швед решил не юлить. – С людьми, которые не врут, всегда приятнее иметь дело.

Тут к Ефиму и Симонову сунулся официант с меню. Ефим тыльной стороной ладони отстранил протянутую книжицу и обратился к Шведу:

– Я еще нужен, шеф?

Обращался он сухо и официально.

– А что, у тебя дела?

– У меня всегда дела.

– Занимайся, – вздохнул Швед.

Ефим тотчас встал и направился к выходу. Официант вопросительно таращился на Симонова. Этот, разумеется, никуда уходить не собирался и без колебаний потребовал две по сто и коктейль для дамы.

Официант с облегчением упорхнул к бару.

– Я не буду, – предупредил Швед.

– Я тоже, – присоединилась к нему Рита.

Симонов сразу поскучнел. Его следовало немедленно отвлечь, иначе примется канючить, поэтому Швед моментально изобрел вопрос:

– Игорь, а куда Бермас делся? С этим… как его… Ринатом?

– Да они еще на Подоле откололись, – сообщил Симонов. – Мы с Ефимом приехали, как ты велел, и ждали. Ну, выпили немного…

– Кто б сомневался, – фыркнул Швед.

Симонова нужно было спровадить, но это выглядело бы так, будто Швед пытается Риту склеить, хотя на самом деле ему нужна была только информация о доме на Мельникова и его обитателях.

И тогда Швед решился.

«В конце концов, маг я или не маг? Второго, между прочим, уровня, пусть и со временным прогибом. Шеф Дневного Дозора, ведущий расследование, да еще под наблюдением Инквизиции и Светлых. Мне действительно нужно это воздействие, и катитесь вы все со своими разрешениями…»

Он щелкнул пальцами, и Рита застыла, как механическая кукла, у которой закончился завод. Второй щелчок, и Рита повернулась лицом к Шведу. Глаза ее стали пустыми, лицо – неподвижным, а память – открытой и податливой.

В следующие несколько секунд Швед считал оттуда все, что его интересовало, и даже несколько больше, потому что воспоминания – не домик из костяшек домино, ткни – и рассыплется, а там уж выбирай нужную. Воспоминания переплетены, наложены друг на друга, связаны в цепочки, которые, в свою очередь, свиваются в тугие клубки. Берешь что-либо одно, неизбежно вытянешь попутно еще что-нибудь.

В главном Рита не врала. Некто Денис действительно задолжал ей денег, неожиданно много – аж двенадцать тысяч евро. Рита действительно за ним