Предлагаю сначала просто проехать мимо. Потом вернемся, если что. И не лазьте пока в Сумрак, сперва обычным манером.

– Давай так, – согласился Швед.

Дом номер восемь оказался значительно дальше от перекрестка с Глубочицкой, чем он ожидал. Витя догнал неторопливо ползущий троллейбус и пристроился за ним, но не вплотную, а чуть поотстав, чтобы хорошо просматривались дома справа.

– Внимание, – тихо сказал он и сотворил какое-то заклинание – Швед такого не знал. Видимо, какое-то шоферское, потому что руль Витя бросил, отклонился к лобовому стеклу и уставился вправо.

Сначала открылась глухая кирпичная стена и тупичок между ней и предыдущим домом. У самого угла к стене приткнулось небольшое крылечко, как раз к металлической двери во все той же стене. Его увидели не сразу – мешала корма троллейбуса.

Стена принадлежала небольшому флигельку – на Мельникова выходило всего два окна; эта сторона флигелька была выкрашена в зеленый цвет. Дальше сразу начинался забор, за которым, собственно, и стоял дом номер восемь – достаточно старое двухэтажное здание, тоже зеленое, с полукруглым угловым балконом на втором этаже, эркером по соседству и обычным балконом еще чуть дальше. Почти под балконом (чуть левее) располагалась куда более презентабельная двустворчатая деревянная дверь, выглядящая не хлипче металлической. И все, дальше дом вплотную примыкал к торцевой стене следующего, который Швед сначала счел обычной пятиэтажкой, однако, взглянув внимательнее, понял, что этажей на самом деле шесть.

Витя вернулся к управлению; микроавтобус все так же неторопливо полз за троллейбусом.

– Ну, что? Кто что заметил?

– Любопытный домик, – подал голос Симонов. – Никаких вывесок, заборчик не слабый…

– Решетки на окнах, – добавил Витя. – Причем установлены так, что их не больно-то и разглядишь. Внутри стеклопакетов.

– Ага. И флигелек рядом с воротами такой… характерный, – вставил Швед. – Прям так и хочется туда охрану посадить. Окна, по-моему, везде закрыты, а кондиционеров что-то не видать…

– Я сейчас развернусь, – предложил Витя. – И проедем еще разок. На этот раз в Сумраке.

– Давай, – одобрил Швед. – Слушай, там напротив остановка как раз. Может, встанешь за ней? Чтоб не дергаться?

– Попробую. Тогда в Сумрак уходим не на ходу, а когда остановимся.

– Договорились. Симонов, слышал?

– Слышал, слышал, – проворчал тот.

За ближайшим перекрестком Витя ловко развернулся и поехал назад. Протянул метров на десять дальше остановки, за столб с табличкой, и затормозил примерно напротив ворот дома номер восемь, взобравшись правыми колесами на противоположный тротуар.

– Давайте.

Стало серо и тихо. Изменилось все – улица, дорога, дома, микроавтобус Вити, сам Витя, Симонов, Швед…

Иные привыкли, что почти все в мире имеет сумеречный облик, кроме, разумеется, людей, которым в Сумрак путь заказан. Швед был готов увидеть все, что угодно, поскольку в Сумраке почти нет ограничений, стиснувших обычный мир, – там царит магия. Сила.

Швед не удивился бы, разглядев в доме номер восемь сумеречные этажи или вообще башню вместо дома. К этому он был готов.

Но того, что увидел и он сам, и его спутники, Швед однозначно не ожидал.

Улица Мельникова в Сумраке присутствовала, хотя выглядела, разумеется, сильно иначе. Но вот дома номер восемь, равно как и флигелька рядом, на ней не было. Совсем. А была голая площадка среди окружающих зданий, в форме перевернутой буквы «Г». И еще – у Шведа возникло странное впечатление, что Сумрак словно бы расступился с этого места, что ему там неуютно и плохо и что освободившееся место являет собой воплощение пустоты почище космического вакуума.

Аж мороз по позвоночнику продрал.

Не сговариваясь, все трое вывалились в обычный мир. Тут дом никуда не делся, стоял, как и положено, вместе с забором, воротами и флигелем.

– Ни хрена себе! – сказал Симонов.

– М-да, – задумчиво промычал Витя. – Что скажешь, начальник?

– Ничего не понимаю, – признался Швед. – Чтоб на месте пустыря в Сумраке дом стоял – такое видел. Но вот чтобы наоборот… Сумеречным обликом пустоты может быть что угодно. Однако пустота не может быть ничьим сумеречным обликом. Меня так учили.

Ударение в последней фразе Швед поставил на «так».

– Окно в башенке, – вдруг напряженно сказал Витя. – Нас разглядывают.

– Это не башенка, это эркер, – буркнул сзади Симонов.

– Да какая разница! Едем?

– Едем, – без колебаний скомандовал Швед.

Витя завелся и тронулся – нарочито неторопливо, что Швед очень одобрил. Зачем сразу же привлекать внимание?

– Если бы не кто-то там в окне, – задумчиво протянул Витя. – я бы предложил сделать еще заходик. Но сейчас предложу сваливать.