– Есть у нас во что бензин слить?

– Нет. Несколько канистр в машинах, но они и так полные. Есть две небольших бочки, по пятьдесят литров, в вагоне со снарядами, но одна с жидким маслом, другая с густым. Самим надо, даже если густое выскребем, то бочку нормально не отмыть и бензин испортится всё одно.

– Вёдра-то хоть есть?

– Есть несколько.

– Ну, так пусть начинают вагоны поливать. Бомб сколько сможем забрать?

– Сейчас точно не скажу, с учётом остального груза, примерно полсотни пятидесятикилограммовок. Ещё пару-тройку десятков можно на руках упереть. Это конечно, если часть овса не бросим, но мужики тогда недовольны останутся – им вроде как половину груза обещали за работу.

– Надо оставшиеся бомбы тогда вдоль пути растащить да заряды под них подвести.

– Много детонаторов уйдёт.

– Тогда сложить по пять-десять штук, и не забыть паровоз.

– Уже распорядился, Крамской делает. Лошадей этих великанских нам всё одно, думаю, не прокормить. Придётся под нож пустить, жалко – хорошие лошади. Не першероны, конечно, скорее, отбраковка какая-то, но всё ж сильные звери. А вообще хорошо, что они нам попались – утащат не меньше трети, то есть вполовину от того, что без них сумели бы. Эх!

– Об этом ещё успеем подумать, сейчас бы свои ноги унести без происшествий.

Пока суд да дело, решил посмотреть, что за металлические бруски были на передних платформах. Из четырёх рухнувших платформ две были загружены рельсами, а вот на двух других увидел то, о чём однажды рассказывали на лекции в институте – металлические шпалы. Вещь редкая, делали их в промышленных масштабах только немцы. У остальных стран либо было в достатке древесины как на своей территории – например у СССР и САСШ или как у Британии в колониях, либо не требовалось такого количества дорог, в чем пример те же Бельгия и Голландия. Либо не имелось столько угля и железа, чтобы тратить их на шпалы.

Кроме минуса, коим являлась цена таких шпал, имелся и плюс – служили они, по расчётам, вчетверо дольше деревянных. Почему по расчётам? Да потому, что если деревянные шпалы, по определению, менялись, или должны были меняться, раз в четверть века, то ни одна из металлических шпал ещё не прожила целый век – больно молоды они были для такого опыта. Впрочем, преподаватель металлические шпалы не хвалил, как и появившиеся опытные железобетонные шпалы – по его словам, терялась пресловутая мягкость хода. Упомянутые железобетонные шпалы являлись неким промежуточным звеном между деревянными и металлическими и, опять же по расчётам, должны были служить пятьдесят лет. Эти были совсем свежие – прямо на шпалах был указан год изготовления, тридцать восьмой.

– Товарищ командир, – снова объявился Серёгин. – Никак не пойму, что это, по виду на шпалы похоже, но кто шпалы из металла делает?

– Они и есть, а делают, если не догадался, немцы. У них, в Германии таких много.

– Но зачем их сюда тащить? Леса-то кругом вон сколько.

– А это есть тайна, покрытая мраком.

На самом деле появилась неприятная мысль, делиться которой ни с кем не спешил. Ещё одной удобной особенностью таких шпал была та, что с их помощью можно легко монтировать и разбирать пути. Из-за этого они полюбились военными, особенно обслуживающими крупнокалиберную артиллерию на железнодорожном ходу. Потому появление этих шпал неприятно напоминало о том, что фашисты уж больно близко подобрались к Москве.

– Так, Серёгин, засуньте-ка вы в эти кучи по паре бомб, да и в вагон с танковым железом тоже. По уму, в реке бы это всё утопить, но времени у нас нет, пусть хотя бы по полю да лесу разметает.

– Сделаем, товарищ командир.

Так, чего ещё забыл? Пойти глянуть, что ли, как там с живым трофеем и новым подвижным составом? Пока сюда шёл, обогнул это скопление людей, лошадей, повозок и мата по большой дуге, а теперь вроде можно и глянуть.

Лошади оказались, и правда, почти великанскими – минимум раза в полтора больше крестьянских коников и кобылок. Да ещё явно злыми – одну пара бойцов пыталась впрячь в повозку, но больше уворачивались от зубов.

– Ща! – крикнул кто-то из бойцов, подскакивая к оскаленной морде. – Получи паскуда фашистская!

Хлёсткий удар заставил коня замотать мордой. Очухавшись, тот злобно заржал, но, получив ещё один тумак, заткнулся.

– Ты чего животину мучишь? – обратился кто-то к драчуну.

– Ничего, я знаю, как с такими обращаться. У нас на конюшне был жеребец, Колчаком кликали, так тот без затрещины хрен пошевелится. А сколько народа перекусал. Кастрировать хотели, но председатель не давал, уж больно жеребята от него справные были, хоть тоже злюки те ещё.

Конь на самом деле угомонился и дал себя впрячь.

– Смирнов, – заметил сержанта, – как успехи?

– Три штуки уже переделали. Процесс уразумели, теперь быстрее пойдёт. Ещё полчаса, ну, максимум минут сорок.

– Не отвалится ничего по дороге?