– Если он виновен в краже подвески, нет чести у такого паладина, – словами Аларда ответил я. – Герхард избавится от него, как только запахнет жареным. Нам с тобой надо только дров побольше подкинуть, чтобы его золотой зад запекся с корочкой. Потом Айвену будет не до нас. Открывай.

Друидка лишь пожала плечами и достала длинный металлический стержень, подходящий для сувальдного замка. Замок заклинило, но Ната все же повернула ключ. Раздался резкий щелчок, и огромная металлическая дверь плавно отошла в сторону. Признаться, я ожидал сразу увидеть горы золота, драгоценных камней и других приятностей, которыми должна быть наполнена сокровищница в моем понимании. Однако все, что мы увидели, это непроницаемый серый туман в дверном проеме. Он мягко пружинил при соприкосновении с рукой и веял прохладой. Интуиция подсказывала, что навряд ли в этой дряни нас ждет приятность.

– Мальчики, приготовьте весь арсенал, который у вас есть. – Ната показала боевой настрой и озвучила посетившую всех мысль. – Мне не очень нравится этот туман. Хотя, окажись здесь обычная сокровищница с подвеской на пьедестале, я бы разочаровалась в Айвене.

– Меня бы такой вариант устроил, – потыкав в туман, я поежился от холода. Разглядеть что-либо за дверью было невозможно. – Кто первый?

– Какая разница? Я обернусь сейчас и разведаю обстановку. Не теряйтесь. – Ната глубоко вздохнула, трансформировалась в пантеру и, сверкнув глазами напоследок, погрузилась в туман со словами: – Мальчишки обычно прикрывают показной галантностью свою трусость и пропускают вперед девушек. Зато вся слава наша!

– Истинный паладин не ведает страха! – едва ли не взревел Алард и рванул вслед за Натой, словно не его только что приходилось тащить на себе полкоридора. Я не спешил. Выждав пару минут, я следил за фреймами спутников. Удостоверившись, что они не стали серыми, я окинул взглядом пустой коридор и шагнул в неизвестность, закрывая за собой дверь. Отныне путь был открыт только вперед.

Озноб охватил все тело. Было не больно, просто неприятно. Как будто из теплой квартиры выходишь в сырой и ветреный холод поздней осени. Приходилось двигаться медленно, как слепой котенок, пытаясь разглядеть очертания предметов или обстановки. И чем дальше я продвигался, тем больше меня охватывали апатия и лень. Я терял чувство времени. Прошло, наверное, полчаса, а может, и всего пара секунд, как я осознал, что забыл, для чего здесь нахожусь и как попал. Меня накрыла паника. Я потерялся! Повсюду был этот проклятый туман. Он въедался в кожу и проникал в мозг! Как собака в бесконечной погоне за своим хвостом, я крутился на месте, пытаясь найти спасение. Я кричал и звал на помощь, но вокруг были тишина, серость и холод. Мысли путались, сердце бешено гнало по венам кровь, наполненную донельзя адреналином. Спустя вечность агонии сознание смилостивилось надо мной и отключилось. Мы все же угодили в ловушку…

– Доктор, он будет жить? – сквозь тьму послышался неизвестный, хорошо поставленный голос.

– Да, можно больше не волноваться за его состояние. Сейчас оно тяжелое, но стабильное. Кризис миновал. Просто удивительный случай, господин генерал. Боец потерял так много крови. Такие случаи мы в медицине называем чудом. Поразительная жажда жизни! Посмотрите, нам даже удалось пришить одну руку…

– Оставьте подробности для родственников! Меня интересует, когда он придет в себя. – Было очевидно, что генерал предпочитал командный тон общения остальным.

Это они обо мне? Это мое состояние тяжелое? Я лихорадочно пытался вспомнить, что случилось и почему я в больнице. Так, я загремел в армию. Это помню. Что потом? Потом мы выехали на плановый патруль с лейтенантом Синцовым. Да, точно. А потом, я содрогнулся всем телом от потока воспоминаний: «Выдать боевые!», «Ваську разорвало!», «За ВДВ!». Черт, руки!!! Мои руки!!! Откуда взялся этот придурок со сверхспособностями? Видимо, я переволновался, потому как приборы рядом вывели целую трель сигналов. Доктор мгновенно отреагировал, и я почувствовал укол иглы. Оставаясь рядом, он нетерпеливо ответил генералу:

– Сегодня, возможно, завтра. Но я настаиваю на паре дней отдыха перед допросом. Считайте, что здесь я главнокомандующий и мне решать, когда вы начнете наступление, господин генерал! Для него это станет психологической травмой и будет иметь негативные последствия! Ему предстоит долгий путь реабилитации.

Ответом на предупреждение доктора были удаляющиеся шаги, но я был уверен: стоит мне открыть глаза, как «местный главнокомандующий» будет отправлен в отставку.

Генералу необходимо знать, что случилось с отрядом лейтенанта Синцова, и я единственный, кто мог пролить свет на случившееся. Всех остальных уничтожил сверхчеловек. Интересно, меня не упекут в дурку, когда я это озвучу генералу? Представил их лица, когда скажу, что отряд уничтожил маг. Даже смех разобрал. Засыпая от успокоительного укола, я вспомнил: кажется, того мага звали Девир. Странно, откуда я это мог знать?

Мне снился странный сон. Кто-то сказал, что моего мира больше не существует. Что это все Игра, а я в ней играю за Темного Паладина. Но сначала меня убил файерболом маг по имени Девир. Он оторвал мне руки, и пока я корчился от боли на земле, подошел и сказал: «Меня зовут Девир, маг Девир! А тебя?» Потом мне снился гипертрофированный кот, который пытался вылизать себя через латные доспехи. Когда у него ничего не получилось, он растаял, оставив висеть в воздухе гаденькую усмешку и приговаривавшую: «Ты ошибка системы. Разве истинные паладины бывают темными? Идиот!» На его вопрос отвечал краснокожий орк. Что-то в духе: «Истинные паладины – это только паладины Света. Нет чести во Тьме!» У его ног терлась черная пантера. Она гипнотизировала взглядом и вместо рычания шипела: «Подойдите ко мне ближе, бандерлоги!» Я тер глаза, тряс головой и щипал себя, чтобы побыстрее проснуться. Перед глазами постоянно висели строка состояния и голограмма Степана. Я знал, что он мое второе подсознание. То есть это, наверное,