– По-настоящему жилая улица в Прикополе только одна – Центральная. – Создавалось такое впечатление, что Игнат попросту считывает мои мысли и тотчас же, не задумываясь, находит на них ответы. – Остальные улицы заселены мало.

– Почему так?

– Первое: нет света, – он отпустил руль и принялся загибать пальцы, теперь уже совершенно не обращая внимания на дорогу. – Второе, плавно вытекающее из первого: где легче всего обтяпывать свои темные делишки? Правильно, во тьме. Жулики, щипачи, шпана уличная в таких местах как это чувствуют себя как рыба в воде. Ну и третье, самое главное: народу-то у нас раз-два и обчелся. Город большой, а населения если тысяч восемьдесят наберется – и то хорошо.

– Вот оно как значит. А остальной народ где? И света почему нет? На Центральной, по-моему, его более чем достаточно.

– Электростанция у нас только одна. И та стоит на окраине с зараженными землями. Доступ к ней затруднен, работы можно проводить внутри нее только находясь в костюме радиационной защиты. Оборудование устаревшее, рухлядь можно сказать. Комплектующих мало, заменить их нечем, а новые не производятся из-за недостатка сырья и технических специалистов. Потому и было решено руководством освещать пускай всего одну улицу, зато нормально. Ну а что касается остального народа… – Игнат слегка замешкался, пытаясь подобрать правильные слова для ответа. Затем, видимо так их и не найдя, ограничился коротким: отбраковка.

– В смысле?

– Сам увидишь. Каждую субботу на центральной площади.

Больше вытянуть из него ничего не удалось. Мой новый товарищ замкнулся, ушел в себя. Остаток пути мы проделали молча. Молча вышли из машины, остановленной в темном переулке, молча зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж. Дверной замок открылся легко, почти без щелчка.

– Погоди, свечу дай зажгу. – Несмотря на кромешную тьму, двигался Игнат вполне уверенно. Быстро пересек холл, затопал ногами по кухне. Очень скоро вернулся, держа в лапище оплывший огарок свечи с тлеющим огоньком, норовящим потухнуть при каждом его шаге. Разгоревшись, свеча позволила мне рассмотреть часть комнаты с интерьером, а также контуры чьего-то массивного тела, возлегающего на разложенном диване под толстым байковым одеялом. Видны были только кудрявая голова и плечи.

– Васюня это, сменщик мой. – Видя неприкрытый интерес гостя к персоне спящего, счел за лучшее пояснить Игнат. – Вместе оно повеселее-то будет. Да и квартира без присмотра не остается надолго.

– Вдвоем живете?

– Нет, есть еще Тихоня, но этот редко дома бывает. Он в основном за периметром промышляет. Так что, если достать надо чего-то редкое – так это только к нему.

– Понятно. Ну спасибо, учтем.

– Да ты это, располагайся пока, а потом айда ко мне на кухню. Спать будешь в соседней комнате. Там, кстати, даже свет есть. Только без надобности не включай, а то аккумуляторы вот-вот сдохнут.

Ответив своему благодетелю словами благодарности, я поплелся в указанном направлении и вскоре уже в полутьме обозревал покои, призванные на какое-то время стать моими апартаментами. Комнатушка была небольшой – три на четыре метра и, в сущности, ничего кроме дивана в ней не было. Бросалась в глаза еще куча тряпья в углу с нездоровым запахом плесени. Вот от нее-то мы в первую очередь и избавимся, и это будет первое, что я сделаю. Бросил рюкзак на пол у изголовья дивана, критически осмотрел постельное и в целом остался доволен. Было оно сравнительно свежим, а, значит, не придется дергать Игната. Откровенно говоря – устал я что-то в последнее время. Слишком часто судьба кардинально меняла мою жизнь, причудливым образом вплетая в нее события, которые не могли бы произойти в принципе ни с кем из живущих. Кроме меня, естественно. Не знаю уж, чем я ее прогневил или наоборот – пришелся по нраву. Знаю я сегодня лишь одно: если прямо сейчас не положу голову на подушку – то непременно усну прямо на кухне в обществе готовящего ужин красномордого аборигена.

Утро нового мира оказалось неотличимым от мира земного. Все так же солнечные лучи с азартом атаковали мои прикрытые веки, стараясь проникнуть к незащищенной роговице глаза, все так же плыли по небосклону заковыристые барашки туч, а ветер, стоило лишь отворить окно, с готовностью привнес в затхлое помещение запах свежести.

Стол в кухне уже был накрытым. За ним, взгромоздившись на колченогие табуреты, восседали двое: мой старый знакомец – Игнат, и тот самый кучерявый соня с ласковой кличкой «Васюня».

– Ну что, проснулся, бродяга? – фиалковые глаза Васюни смеялись, поражая неестественной насыщенностью цвета и неприкрытой жизнерадостностью. В них словно плясали озорные бесенята, делая лицо в общем-то немолодого уже и явно повидавшего многое на своем веку человека гораздо моложе своего биологического возраста. Пухлые чувственные губы, длинный с горбинкой нос, округлое лицо с ямочками на щеках и излишне мягким, женственным подбородком делали моего собеседника весьма приятным, внушающим исключительно позитивные эмоции человеком. Игнат же наоборот, выглядел отчего-то хмурым, задумчивым. – Присаживайся.

– Сухпай будете? – я вывалил на стол все четырнадцать упаковок с пищевым концентратом и не без удовольствия заметил, что подношение мое пришлось всем по нраву. Даже на лице Игната появилась блуждающая улыбка.