Он поцеловал Женьку в макушку, а потом руки разжал.

– Я на спор целую ночь просидел, а баба Галя сказала, что развели, как дурня. Нет, ну не так, прямо, но вообще, мол, нету никакого привидения… типа, байки все. А ночь холодной была, август, уже осенью так дышало, и я застудил горло, с ангиною слег. Зато ведь высидел.

Он тянул Женьку за собой, по тропе, которая проступала в лунном свете лысоватой, ненастоящей какой-то, и казалось, стоит оступиться, и Женька навсегда потеряется среди серебристых сосен. Сказочный лес. И сказочный мир.

Комарье тоже, надо полагать, сказочное.

– Стой, а… а Сигизмунд как же… то есть не он, а тот, кто его убил, – Женька остановилась.

– Никак. Не бойся, доброе привидение. Я тебя защищу от всех.

Поверила.

Дура, наверное, но снова поверила и бросилась за Вовкой едва ли не бегом.

– А теперь тихо сиди! – Вовка остановился в зарослях осинника. – На цыпочках…

– Почему?

– Чтоб привидение не спугнуть. А я отойду…

– Куда?

Оставаться одной Женьке совсем не хотелось, но Вовка погладил ее по голове, признаваясь:

– Недалеко… мне тут… приспичило, короче. Я скоро. Не боись, Женька, привидений, кроме тебя, здесь нету.

И наверное, был прав. Вовка двигался совершенно бесшумно, сделал шаг в сторону и растворился в темноте. Разве возможно такое? Возможно… и не стоило сюда лезть. Одной страшно.

Жутко.

Лес. Луна и развалины дома. Белый фургончик с открытой дверью, из которой свет льется, падает на порог. Манит. Но Женька, вместо того, чтобы выйти, выдать себя, жмется к земле. Ее не должны заметить. Кто? Никто. И зачем она согласилась?

А Вовка?

Его не было рядом, Женька знала это совершенно точно.

Куда подевался?

…Приспичило.

И вернется.

Лес полупрозрачный, и теней полно. А Вовка все не идет. Охотится. За кем?

За человеком, который спрыгнул из фургончика на землю, потянулся, руки в поясницу упер…

…Идет бычок, качается…

Человек присел и встал…

…Вздыхает на ходу…

Шумно выдохнул, и в ночной тишине, внезапной, Женька услышала этот выдох.

…Вот досочка кончается…

Он скрылся в развалинах усадьбы. Женька видела стену, и вторую, полуобвалившуюся, и пустоту между ними, и черноту, которая поглотила человека.

Нет, он не призрак.

Он… кто?

Тот, у кого своя тайна имеется. И надо полагать, страшная…

– Нехорошо за приличными людями следить, – раздался над ухом знакомый голос. – У людей, между прочим, своя жизнь имеется. Частная.

– Я…

– Сиди, – Игорек возвышался, в темноте, озаренный зыбким светом луны, он выглядел почти грозно. И пистолет в руке посверкивал металлом. – Это хорошо, что вы сами пришли… это правильно… он обрадуется.

– Кто?

– Увидишь. Эй, Вовчик… – Игорек сделал шаг и, вцепившись в воротник Женькиной кофты, дернул. – Выходи, Вовчик, а не то пристрелю ее…

Ствол уперся в висок. Холодный какой…

…И не страшно. Должно бы, но слишком многое случилось за сегодняшний день, чтобы у Женьки остались силы бояться. Напротив, ее душил смех.

Тихая деревенька.

Мирная.

Отсидеться… а у них тут призраки с пистолетами. И еще убийца. Князья эти… пожары…