родись у вас дети – ничего бы не поменялось, лишь Аластрий получил бы еще одну ложную надежду. Но это было бы так скучно, к тому же прошлая игрушка Фердинанда порядком поизносилась и ему требовалась новая. Но теперь это неважно, Кристина будет рада…

– Не будет… – прошептал Алан, глядя вниз и в сторону, туда, где на полу лежало тело оборотня. – Кристины больше нет, ты же сам сказал, ее давно уже нет, и не только ее.

– О чем ты?

– Нет больше никого, кому бы я мог доверять. Никого не осталось… – Рэвендел продолжал смотреть вниз, на окровавленные тряпки, лохмотьями висевшие на оборотне. Пусть и с трудом, но в них угадывалось дорогое черное платье, почти сливающееся с густыми волосами Джессики тогда, когда она еще была человеком. – От судьбы не уйдешь, верно, Джессика? Мы скованы ею… – Алану никто не ответил, но он и не ждал ничего подобного. – Скованы и беспомощны не только перед ее лицом, но и перед самими собой.

– Рэвендел! – крикнул лорд Мортимер, и неведомая сила встряхнула тело Алана. – Ты вздумал горевать из-за какой-то сучки? Если захочешь, ты сможешь в любой момент спуститься в забытый город, чтобы найти ей замену! Дорогу ты уже знаешь!

– Уже знаешь, – безжизненным эхом повторил Алан.

«Да еще и это место… ах, ностальгия», – слова Винсента, сказанные в катакомбах, ведущих в подземный город, старый Нэрфис, вымерший по прихоти жадных жрецов, отозвались в памяти Рэвендела. Слова фантома. Глаза Алана вдруг широко открылись. Каким образом фантом, тень от его собственной тени, мог бывать в том месте раньше, если сам Алан оказался там впервые?

– Невозможно, – одними губами произнес Рэвендел.

– Действительно, – отозвался в его сознании знакомый, насмешливый голос. – Вы, люди, такие забавные существа, всегда что-нибудь придумываете! – Винсент смеялся, искренне радуясь происходящему. – Пытаетесь уверить других в собственной правде, не зная, верна ли она. Правда является таковой лишь тогда, когда на нее смотрят с определенной точки зрения. Многие из истин, которым вы, люди, доверяете, являются таковыми лишь тогда, когда вы верите в них. Я не спрашивал об этом Альберта, не спрашивал и других своих хозяев, но вас спрошу. Во что же верите вы, мой господин? Нужны ли вам чужие истины или вы хотите обрести свою?

– Свою… – прошептал Алан.

– Что? С кем ты говоришь, Рэвендел? – Мортимер приблизился к пленнику. – Отвечай! – забыв о своих способностях, он ухватил Алана за грудки.

– Я хочу… – Алан встретился взглядом с пустыми глазницами, – обрести свою собственную истину! – Глаза Рэвендела вспыхнули фиолетовым пламенем, и лорд Мортимер в ужасе отшатнулся от него.

Вскинув голову, пленник залов Безысходности мрачно улыбнулся.

– Вы – уничтожили целый город – плевать! – Алан дернул ногой, и кандалы на ней с тихим звоном лопнули. – Вы играли судьбами людей – мне безразлично! – Еще один рывок, и ноги Рэвендела больше ничего не сдерживало. – Разрушили мой мир – и это я бы пережил. – Оковы на запястьях Алана сорвались вниз, и он встал на скользкий от пролитой крови пол. – Но лишь одного я никогда не прощу вам! – Рэвендел сделал широкий шаг вперед, встав напротив замершего Мортимера, и кровожадно улыбнулся, вытянувшимся клыкастым ртом.

Алан чувствовал, как меняется его тело, и не сопротивлялся этому, полностью отдавшись переполняющему его гневу. Тьма, подобно черной чешуе, расползалась от его груди, поглощая человеческую плоть. Переставшее биться сердце обратилось куском черного льда. Изорванная сорочка затрещала по швам, не выдержав напор разрастающегося мускулистого тела. Дорогие, измазанные грязью катакомб ботинки лопнули, обнажая тяжелые копыта, и на месте, где только что стоял Алан Рэвендел, больше не было человека. Огромное порождение тьмы, словно вышедшее из чьих-то кошмаров, наклонило набок косматую голову, отбросив за спину спутанную гриву черных волос, из-под которых росли загнутые дугой мощные рога. Оно оскалило клыкастую пасть, и между острых зубов на мгновение мелькнул длинный раздвоенный язык.

– Я не прощу вам лишь того, – повторяемый мгновенным, многоголосым эхом голос сотрясал стены просторной залы, – что вы отняли у меня все, что было дорого мне! Никто из вас не получит прощения! – Рэвендел раскинул в стороны широкие крылья, и его черный длинный хвост плетью ударил по окровавленному полу, из-за чего алые капли брызнули на черные копыта, которыми теперь оканчивались ноги Алана. – Не прощу! Не прощу! – взревел он, рванувшись в Мортимеру.

– Снова твои фокусы, Рэвендел! – Лорд Тэрис взмахнул руками, развеивая иллюзию, но то, во что превратился Алан Рэвендел, продолжало стремительно приближаться к нему. – Не может бы… – сокрушительный удар заставил тело темного жреца сорваться с места и, пролетев через всю залу, удариться о стену. Послышался отчетливый треск, и на лишенном челюсти черепе появилась широкая трещина.

– Ты не сможешь убить меня!

Голос Мортимера отражался от стен, но Рэвендел уже не слышал его. Душу молодого человека полностью поглотила тьма, лишив его рассудка. У него больше не было никаких чувств, никаких сомнений, не было ничего, кроме желания отомстить. Отомстить всем и каждому! Фиолетовые глаза хищно сверкнули, широкие крылья ударили по воздуху, и темное, словно созданное из мрака, тело устремилось к жрецу.

– Ни одна иллюзия не победит меня! – воспарив в воздух, лорд Мортимер выкинул вперед руки, и невидимая волна его мощи ударила Алана в широкую грудь. Сила удара была такова, что Рэвендела отбросило назад, но его когтистые лапы впились в каменный пол, оставляя на нем глубокие борозды, и Алан