закачался и завалился набок, как мешок с песком, но все-таки не упал. Конан намотал поводья на оба кулака, придерживая их большими пальцами рук. Как в тумане, он потянул повод на себя, напрягая последние силы и заставляя коня опуститься на передние копыта. Тот заржал от боли, когда мундштук больно впился ему в уголки рта.

Один из шемитов приподнял флягу с водой, вопросительно глядя на Ольгерда.

Тот отрицательно покачал головой.

– Пусть потерпит, пока мы не доберемся до лагеря. До него всего десять миль. Если он годится для жизни в пустыне, то протянет и без воды.

Небольшая кавалькада, подобно стремительным призракам, поскакала к реке, и в центре ее пьяно покачивался в седле Конан. Его налитые кровью глаза остекленели, а с почерневших губ летели хлопья кровавой пены.

Ученый муж Астреас, странствующий по восточным пределам обитаемого мира в бесконечных поисках знаний, написал письмо своему другу и собрату-философу Альсемиду в его родную Немедию. В его послании содержатся все сведения, которыми располагали народы Запада относительно событий этого периода на Востоке, всегда окутанном загадочной и мистической дымкой в глазах западных обывателей.

В частности, Астреас сообщал: «…ты и представишь себе не можешь, мой старый друг, что происходит в сем крошечном королевстве после того, как королева Тарамис допустила в него Констанция с его наемниками. Событие сие я вкратце описал в своем последнем и поспешном послании. С тех пор минуло семь месяцев, и, кажется, сам дьявол сорвался с цепи в этом несчастном королевстве. Тарамис, похоже, окончательно лишилась рассудка; если ранее она славилась своей добродетельностью, справедливостью и спокойствием, то теперь она обрела печальную известность благодаря совершенно противоположным качествам. Ее частная жизнь превратилась в скандал – пожалуй, термин “частная” здесь не совсем уместен, поскольку королева не делает попыток скрыть невоздержанность и распутство своего двора. Она погрязла в шумных кутежах, в которых принуждены против своей воли участвовать и ее придворные дамы, как молодые замужние женщины, так и девственницы.

Сама же она и не подумала выйти замуж за своего любовника, Констанция, который восседает рядом с ней на троне и правит в качестве короля- консорта, а его офицеры следуют его примеру, без малейших угрызений совести растлевая женщин, имевших несчастье им приглянуться, вне зависимости от их положения в обществе. Злосчастное королевство стонет под гнетом непомерных налогов, а торговцы ходят в лохмотьях, потому что все остальное отобрали у них мытари. Мало того, они считают, что им повезло, если удается унести ноги живыми.

Полагаю, ты не веришь мне, мой добрый Альсемид; очевидно, ты опасаешься, что я преувеличиваю бедствия, постигшие Хауран. Подобное положение вещей было бы невозможно в любой другой западной державе. Но ты должен понять, что между Западом и Востоком существует огромная разница, особенно в этой части Востока. В первую очередь Хауран – невеликое по размерам королевство, из тех, что во множестве возникали в свое время на восточных границах империи Котха и впоследствии вновь обрели независимость, каковой обладали изначально. Эта часть света состоит сплошь из таких вот крошечных государств, которые смело можно наречь карликовыми по сравнению с великими королевствами Запада или огромными султанатами дальнего Востока. Но они контролируют важные караванные тропы и денежные и товарные потоки, которые по ним перемещаются.

Хауран – княжество, расположенное далее прочих на юго-восток, и оно граничит с жаркими пустынями восточного Шема. Город же Хауран является единственным достойным упоминания во всем королевстве, расположен он в прямой видимости реки, отделяющей заливные луга от песчаной пустыни, и подобен сторожевой башне, охраняющей раскинувшиеся за ней плодородные пастбища. Земля здесь родит по три-четыре урожая в год, и равнины к северу и западу от города сплошь усеяны деревнями. Тому, кто привык к огромным плантациям и крупным животноводческим хозяйствам Запада, странно видеть здешние крошечные поля и виноградники; тем не менее зерна и фруктов они производят в избытке. Деревенские жители – прирожденные агрономы и труженики. Потомки многочисленных народов, в свое время обитавших в этих краях, они начисто лишены воинственности и не способны защитить себя, да и носить оружие им запрещено. Защита их целиком и полностью зависит от городской стражи, поэтому неудивительно, что в сложившихся обстоятельствах они оказались совершенно беспомощны. Так что кровавый бунт сельского населения, который был бы неизбежен в любой западной стране, здесь решительно невозможен.

Они трудятся не покладая рук, оказавшись во власти Констанция, а его чернобородые всадники без устали разъезжают по полям с плетками в руках, подобно надсмотрщикам за черными рабами, что гнут спину на плантациях южной Зингары.

Впрочем, и горожанам приходится ничуть не легче. Они лишились последнего имущества, их светловолосых дочерей силой забирают на потеху ненасытному Констанцию и его наемникам. Последние же полностью лишены сострадания и жалости, в полной мере выказывая присущие им черты характера, которые вызывали отвращение у наших армий во время войн против шемитских союзников Аргоса, – бесчеловечную жестокость, похоть и звериную ярость. Горожане, главным образом хайборийцы, составляют правящую касту Хаурана и отличаются доблестью и воинственностью. Но предательство королевы сделало их беззащитными перед лицом угнетателей. Шемиты представляют собой единственную вооруженную силу в Хауране, а горожанина, у которого найдут оружие, ждут страшные пытки и смерть. Молодых хауранцев, способных носить оружие, безжалостно преследуют. Многих попросту убили на месте, а других продали в рабство туранцам. Тысячи их вынуждены были бежать из королевства и либо поступили на службу к другим владетелям, либо стали разбойниками и изгоями, многочисленные банды которых рыщут вдоль границ.

В данный момент существует определенная вероятность вторжения из пустыни, населенной кочевыми шемитскими племенами. Наемники Констанция –