Лосс, разумеется, заметил, но не смилостивился.
– Астрид, мне очень жаль. Ждан рассказал, насколько ты усердна, и об особенностях дара поведал. При твоих данных… это настоящая потеря для нас. Но ты не подходишь. Никак.
Я могла поспорить. Могла топнуть ногой. Завопить. Но слова метаморфа казались настолько несправедливыми, что спор был попросту невозможен. Только полный дурак будет обсуждать этот… этот абсурд!
Поэтому я опустила глаза и спросила почти шепотом:
– И что теперь?
Мужчины молчали, и довольно долго. Отвечать всё тому же Лоссу выпало.
– Теперь? Теперь всё замечательно, Астрид. Тебе не придётся мотаться по империи, не придётся рисковать собой. Ты останешься дома, выйдешь замуж и будешь счастлива. Очень счастлива.
Голос Лосса звучал тепло, но я обманываться не спешила. Я отлично поняла, к чему клонит метаморф.
– И за кого я выйду? – спросила ровно, хоть и тихо.
– За кого захочешь, – тут же отозвался Лосс.
Я не могла не улыбнуться. Не спросить тоже не могла…
– Правда? – Я подняла голову и в упор взглянула на Лосса. Мужчина не дрогнул, только в глазах мелькнуло нечто сильно похожее на сожаление.
А старейшина Дурут шагнул вперёд, извлёк из кармана камзола свёрнутый вчетверо листок и протянул мне. Я ни капли не удивилась, когда увидела этот список. Двадцать восемь имён…
– Любой, кого выберешь, – поджимая губы, сказал Дурут.
Опять захотелось взвыть, но я сдержалась. Более того – я улыбнулась и кивнула. Потом развернулась и направилась в учебный класс. Тот факт, что меня не допустят к работе, не означает, что я не могу закончить обучение. Ведь я настоящий метаморф, и мало ли, вдруг в одном случае из тысячи моя помощь всё-таки понадобится.
Я даже досидела то занятие и пресекла три попытки Ждана поговорить о моём будущем. А когда выходила из ратуши, меня опять тошнило, но не от переедания, а от них, от старейшин и Лосса.
В тот миг я поклялась себе, что не стерплю. И именно тогда приняла самое глупое решение в своей жизни – я задумала побег.
Знала бы, чем придётся заплатить за это своеволие, я бы… я бы всё стерпела. Я бы легла под любого, на кого укажут старейшины. Тем более что теперь, после Него, я точно знаю – в близости нет ничего особенного или страшного. Это просто движение тел, ни больше, ни меньше.
О, какой же я была дурой! Маленькой, упрямой и безумно невезучей.
Впрочем, тогда казалось наоборот. Тогда думалось, что Леди Удача улыбается широко и лучисто. А это не Леди Удача, это Леди Скорбь была. Собственной чёрной персоной…
Из воспоминаний выдернул шелест бумаги. Тихий, но очень чёткий.
Хмуро прислушалась, уловила ещё один звук – кто-то жевал. Хотя почему «кто-то»? Ведь ясно, что в этих покоях только светлость трапезничать может.
Сама голода не испытывала, но носом всё-таки повела – просто так, из любопытства. И ничего не учуяла… Странно.
Выждав с минуту, я принялась искать брешь в своём укрытии. Нашла не сразу. Зато когда высунула нос из покрывала, в которое замоталась основательней, чем хотелось, и принюхалась, поняла: клубника и черешня. Ну надо же… Это я люблю, это я буду.
Помогать дракону в нелёгком деле освобождения из плена никто не пытался. Дантос вообще внимания не обращал – жрал черешню и притворялся, будто погружён в чтение. Вид имел самый безмятежный.
Зато когда выбралась, мазнул взглядом и сказал:
– Клубника, так и быть, твоя.
Так и быть? Интересная формулировка.
Клубники оказалось много, целая миска. Миска стояла прямо на постели, рядом с Дантосом. Огромные спелые ягоды, и все без хвостиков. Но самое любопытное в том, что хвостики эти нашлись в третьей миске – в той, в которую светлость косточки от черешни сплёвывала.
То есть это не слуги, это Дантос, лично, хвостики оборвал? Хм… любопытно.
Вот только к клубнике я, честно говоря, равнодушна. Зато черешня… особенно такая – чёрная, крупная, мясистая…
Я осторожно подползла к возлежащему на кровати блондинчику и сказала:
– Ву-у-у.
– Что? – не отрывая взгляда от книги, спросил он.
«Черешенку хочу. Она же вкусная, да?»
Герцог Кернский сделал вид, что не понял. Невозмутимо перелистнул страницу, вгляделся в текст и только потом соизволил вспомнить о маленькой
