Нерешительно кивнув, Интеб повернулся к Эсону:
— Я знаю, что йернии, как и мужи Арголиды, презирают женщину. Но мы, египтяне, знаем, что устами женщины, случается, говорят не только они сами, и тогда мы слушаем их. С атлантами можно воевать и не врукопашную.
— Ночью мы захватим их сонными и перебьем, — проговорил Ар Апа.
— Хорошо бы — на лучший результат нечего даже надеяться. Но разве ты уверен в победе? А если погибнут не все, если их войско многочисленно и сильно, то утром уцелевшие…
— На этот раз я не могу воспользоваться твоим советом, — ответил Эсон. — Настало время битвы.
Быки-вожди торжественно склонили головы.
— Опять убивать! — отчаянно закричала Найкери, с размаха бросив на пол чашку. Чашка разбилась, во все стороны брызнул эль. В соседней комнате жалобно заплакал ребенок. — Убивать! Умеете ли вы делать что-нибудь другое? Неужели это все, на что вы способны? Мы, альбии, обходимся без ваших войн и вечных убийств. У нас в жизни есть еще кое-что… А у вас? Мечи, топоры, смерть… есть же в мире что-то другое?
Оскорбленный словами Найкери, Эсон повернулся спиной к женщине, а вожди обнаружили нечто весьма любопытное за распахнутой дверью. За всех ответил Интеб — тоже разгневавшийся:
— Есть и другое, но что в том — пусть все будет как будет. Мужу дано благородство, которое неведомо низшим животным. И в жизни воина, в битвах оно проявляется самым высоким образом. Благородство, женщина, — слово это прозвучало плевком, — такая вещь, которой тебе не понять.
— И понимать нечего. Это безумие. Вы как олени весной… они бьют друг друга рогами, а потом погибают. Сцепятся рогами — и погибли оба. Не хочу понимать. Убийства…
Эсон вскочил на ноги. Схватив за плечи, он вытолкал Найкери из комнаты и захлопнул за ней дверь. В словах ее звучало проклятие, и на мужей словно пал мрак.
— Эсон — ты воитель, — невозмутимо произнес Интеб. — Муж битвы стоит во главе прочих мужей. Ты стоишь выше всех воинов. Сотни витязей кидаются исполнять твое слово. Куда же ты поведешь нас?
Эсон коснулся рукояти меча.
— Конечно, на битву. Если нам суждено умереть, встретим смерть, как подобает воинам.
Первым шел невысокий смуглый мужчина в бурой одежде — как те стволы, среди которых вела их тропа. Рядом с ним шагал воин в бронзовом панцире. Муж немолодой, но еще стройный, не согнувшийся под весом доспехов и длинного меча. Позади из леса появлялись все новые и новые воины, шедшие легко, не чувствуя ни веса брони, ни тяжести заплечных мешков, они перекликались и пели песни. Золоченой змеей извивался отряд по равнине, в нем было более сотни воинов.
Когда солнце достигло зенита, они остановились, чтобы подкрепиться и утолить жажду, и после короткого отдыха направились дальше. Наконец стемнело, и проводник, мужчина в белой одежде, указал на холм посреди равнины. Над ним вился дымок костров и серыми тенями поднимались огромные каменные глыбы. Отряд шел вперед, люди перекликались, обсуждая странное зрелище. Оказалось, что холм имеет форму кольцевой насыпи. Воины направились к прорезавшей ее выемке и нестройной толпой миновали узкий вход.
К внутренней стороне вала жались деревянные хижины, небольшие домишки. Из дверей выглядывали испуганные лица. Появились мужчины с каменными топорами, они отступили, заметив появление все новых и новых воинов. Предводитель велел отряду остановиться и один направился к кольцу каменных ворот, за которыми вздымались еще более могучие каменные арки. Их было пять: величественных, вселяющих трепет.
Рядом с ними предводитель отряда казался себе карликом.
— Во всем мире ты не увидишь ничего подобного, — послышался рядом голос, и воин быстро обернулся, привычно хватаясь за меч.
Навстречу ему ковылял одетый в лохмотья невысокий смуглый человек, похожий на приведшего их проводника. Предводитель опустил меч. Старый шрам натягивал кожу на лице подошедшего, изувеченная нога мешала ему ходить.
— Ты не атлант, — проговорил он. Чистый голос и четкая речь не вязались с лохмотьями. — Будь добр, скажи мне, кто ты и зачем пришел сюда.
— Я — Форос Микенский. Мои люди родом в основном из Микен, есть еще из Асины и Тиринфа, из других городов Арголиды.
— Тогда приветствую тебя, приветствую. Твое лицо сразу показалось мне знакомым: мы встречались. Я — Интеб-египтянин.
— Зодчий? — Форос пригляделся и покачал головой. — Похож, только…
