и плюющим в огонь возле него. Солнце поднялось над ветвями, лик Ра теплом согрел руки его и лицо. Ранний ветерок взъерошил листву над головой, дубовый листок, покачиваясь, скользнул к ногам египтянина. Интеб подобрал его и с восхищением принялся разглядывать причудливо раскрашенный осенью лист. Позади него вновь взвизгнула дверь: к сидящим возле костра присоединился Эсон. Кожа его еще несла запах Найкери; Интеб отвернулся, чтобы не ощущать его, потянулся за веткой.

— Самая погода для плавания, — проговорил Эсон, бросив взгляд на небо. — Море гладкое — грести легко.

Корабль. Только о нем и думали они в эти дни. Эсон выразил общие мысли.

— У нас есть олово для него, — проговорил Эйас, глядя на заброшенный навес, под который складывали серебристые диски, — их было уже больше сорока дюжин. Упорные труды принесли результат.

— Он уже где-то в пути, — сказал Интеб, надеясь услышать слово в поддержку.

— Тебе лучше знать, — отвечал Эсон. — Ты был там, когда к отцу прибыл вестник. А моя память полна его бесконечными рассказами о том, насколько необходимо Микенам олово. Можно не сомневаться: Перимед вышлет сюда корабль, как только сумеет это сделать. Скорее всего, их задержала непогода — мы ведь сами видели, как свирепствует здесь океан. Корабль придет, и у нас уже есть олово для него. Приплывут халкеи, чтобы работать в копи, воины, чтобы ее охранять. А наше дело будет окончено.

— Значит, мы сможем вернуться на нем — когда корабль пойдет обратно, — произнес Интеб, не слыша страстной надежды в собственном голосе. Эсон ответил не сразу.

— Конечно. Зачем оставаться в этой холодной земле — на краю света? В Арголиде без нас некому пить вино, некому убивать атлантов. Кто с этим справится без меня? А здесь мне нечего делать.

Он глянул в сторону хижины — из нее появилась Найкери со столиком на коротких ножках в руках. Он был уставлен чашами со слабым элем и ломтями холодной оленины — вчера они изжарили тушу. Она поставила поднос рядом с Эсоном, тот первым взял пищу. Эйас потянулся к чаше, шумно отхлебнул и блаженно вздохнул. Взяв кусок нежирного мяса, Интеб задумчиво прожевывал его.

— Наступило время самайна, — сообщила Найкери.

— Я не знаю, что это такое, — пробормотал с набитым ртом Эсон.

— Я говорила тебе. В это время йернии сгоняют в даны весь скот и режут часть животных. Мои родичи ходят к ним торговать. Издалека приходят со своим товаром разные люди. Это самое важное время в году.

— Ступай смотреть на этих мясников — мне не интересно.

— В это время случаются и другие важные вещи. Выбирают быка-вождя. Именно в эти дни Ар Апа должен стать новым быком-вождем.

Эсон молча жевал жесткое вкусное мясо. Ар Апа будет ждать Эсона, чтобы стать вождем-быком — возможно, без Эсона он даже не сумеет этого сделать. Этим варварам неведомы такие вещи, как царская кровь и наследование престола. У варваров все не так, все неразумно. Здесь вождей выбирают за крепкую глотку и могучие руки, если только выбирают вообще. Но лучше, если быком-вождем станет Ар Апа. Эсон знает его, и он знает Эсона. Знает мощь десницы его и устрашится. Пока в дане властвует Ар Апа, Темный Человек не посмеет явиться туда, некому будет подстрекать йерниев к набегам на копь. Эсон бился во многих битвах и знал цену флангам, он понимал, когда о них следует позаботиться. Дан и пастбища тевты Ар Апы отделяли копь от прочих земель йерниев. Путь любого набега лежал через владения Ар Апы. Пусть же вождем-быком станет Ар Апа. А добывать руду и выплавлять олово можно и без Эсона… Время не пропадет зря.

— Я иду на самайн, — громко объявил он.

— Ты не можешь идти один, — возразила Найкери.

— Это не твое дело, альбийка. Тебя я с собой не возьму, не рассчитывай.

Она встретила его взгляд с такой же непреклонностью, нисколько не испугавшись гнева Эсона.

— Я пойду туда с родичами, мы всегда торгуем на самайне. Но ты — великий вождь, и о тебе знают. Великий вождь в такие времена не путешествует в одиночку.

Женщина говорила дело, но Эсон не хотел это признать открыто.

— Может быть, ты пойдешь со мной, Интеб? Такое зрелище стоит увидеть.

— Похоже, нас ждет скучный и кровавый день на бойне, но я пойду. У царя должна быть свита. Пусть Эйас будет меченосцем. Я буду глашатаем.

— Эйас нужен здесь, чтобы мальчишки работали.

— Без тебя они все равно не будут усердствовать. Нужно идти всем: мы должны показать йерниям, что длинная рука Микен дотянулась досюда. Напомнить как следует, так, чтобы не позабыли. Мы пойдем при оружии и в доспехах. Кто из йерниев знает, что я обращусь в бегство, едва заслышав шум битвы?.. Или что этот покрытый шрамами бугай безо всякого оружия кулаком уложит насмерть любого из них? Итак, идем все?

— Наверно. Только кто-то должен остаться на копи.

— Зачем? Если мальчишки убегут — сходим к их родителям и приведем обратно. Олово само по себе бесполезно — пусть лежит, здесь оно не ценнее