– Они не поздоровались, – пояснил он.

– Мы проехали по волшебному мосту? Я читала о нем. Тебе надо было предупредить меня. Мне хотелось увидеть его, запечатлеть.

– Извини. – Он опять вернулся к своему телефону.

– Что за пакет принесли утром?

– Не успел его открыть. Вряд ли что-нибудь существенное.

– Хорошо, что они приберегли его для тебя. – Обнимая, она навалилась ему на спину и заглянула на дисплей его телефона.

– Кто?

– Почта. Вся эта чепуха, о какой болтал почтальон; такое впечатление, что они ждали, когда ты вернешься. Такой услужливости дома не дождешься.

Он повернулся, устремив взгляд в окно.

– Тут все по-другому.

Маршрут, до того аккуратно расписанный в путеводителе, казалось, не имел вовсе никакого отношения к ландшафту. Гарет шел впереди по едва заметным тропкам, что вились меж дикой травы с одной стороны и отвесными провалами до блистающих под солнцем бухточек – с другой. Серые скалы вздымались из моря, и она пробовала угадать их по названиям.

– Вот тот утес Сахарная Голова?

Произнесенное ею унесло ветром. Она сунула путеводитель в рюкзак и постаралась приноровиться к его шагу. Она не ожидала такой поразительной голубизны моря или буйства движения, застывающего в камне. Серые обрывы утесов взметало под дикими углами, и они, казалось, вот-вот обрушатся обратно. Ей хотелось делать снимок за снимком, но вряд ли Гарет стал бы ждать. И потом, подумала она, лучше видеть собственными глазами, а не видоискателем телефона, и постараться удержать виды в памяти. Когда они дошли до Провалов, он зашагал между ними.

– В книжке сказано, что здесь надо держаться у стенки, – подала она голос. – Небезопасно.

– Я могу пройти Провалы с закрытыми глазами.

Гарет закрыл глаза и отпрыгнул влево. Неровная почва была испещрена какими-то непонятными дырами, похожими на кроличьи норы, только вместо того, чтобы уходить в землю, они отвесно уходили прямо во взбаламученное море. Она продвинулась немного в его сторону, но одну руку продолжала держать на стене.

– Оттуда тебе их не рассмотреть во всей красе. Иди сюда. – Она не решалась. – Ты что, мне не доверяешь?

Лицо его выражало беспокойство и еще что-то, чего она не могла вполне понять. Он мог замолкать, мог капризничать, только она понимала: его тяготит груз боли. Он не очень-то рассказывал про то, как жена ушла от него, только она чувствовала в нем печаль. Взяв протянутую руку и потупив глаза в землю, она прошла, петляя, за ним по узкой тропке между Провалами.

Они остановились перекусить тем, что приготовила им в дорогу его мама, на высокой вершине горы, название которой в переводе, сообщил Гарет, звучало как Воронова Горка. И любовались на Человеческого Детеныша внизу.

– На картине в комнате твоей мамы, слева, изображен еще один остров, – сказала она, – но там его нет.

Он пожал плечами, набив полный рот.

Ей для его пожатий плечами словарик требовался. Они опять ступали по земляной тропке, и она старалась все время держаться за его руку. Между звуками моря и ветра повисала глубокая тишина. Она больше не пыталась заполнить ее словами, а вбирала в себя образы: синие колокольчики, неожиданные на высоких скалах, почерневшие колючки с застрявшими на них птичьими перышками, холеный заяц, мигом перескочивший тропку перед ними. Его же взгляд неизменно устремлялся не на тропу или в морскую даль, а вниз, к полям и веренице выбеленных домиков.

– Что это? – спросила она.

– Я… знакомые мои жили там.

– И сейчас живут?

– Нет.

Вид у него был потерянный. Она подошла, пригладила ему волосы, взъерошенные ветром. И произнесла:

– Я люблю тебя. – Сорвавшиеся с губ слова, казалось, отяжелели на лету. У нее даже не было уверенности, так ли это уже или она высказалась, чтобы проверить, что же такое сейчас между ними, чтобы возвести это в явь.

Он повернул обратно на тропу и пошел впереди.

Свет сочился сквозь неплотные переплеты коричневых штор. Его рядом с нею в постели не было. Она натянула шерстяной джемпер поверх пижамы и на цыпочках пошла по ступенькам вниз. Пакет по-прежнему лежал невскрытым на туалетном столике. Она едва не напомнила ему о нем, перед тем как они отправились спать. Но побоялась, что после напоминания он его не вскроет. Возможно, он открыл конверт, когда ее не было в комнате, заменил его содержимое и вновь заклеил. Она заглянула на кухню, через окна проверила места у входа в дом и позади него. Никаких признаков, что он здесь. Дом стоял в ряду, зажатом между узкими улочками. Ни одного прохожего. Многие дома предназначались для сдачи на выходные. С самого их