– Отлично! – Лорд подошел, и опять вплотную, однако, вместо того чтобы отдать мне необходимую хрестоматию, произнес: – Идем, перепишешь…

Я успела лишь пискнуть: «Дара», как нас обоих охватило золотое пламя.

– Чего же ты испугалась? – издевательский смех, последовавший за вопросом, заставил-таки открыть глаза. – Будь как дома.

Вряд ли он не понимал, что у меня дома такого быть точно не может. И ни у кого не может. Просто так много золота – это уже не интерьер, это… сокровищница.

– Что-то не так? – ехидно поинтересовались у меня.

Только «что-то»? Я, прижимая тетрадь к груди, растерянно осматривала огромную… спальню. Очень странную к тому же. Хотя сам факт того, что это спальня, мне уже не нравился, и на фоне постельных принадлежностей черный потолок, красный пол, золотые стены и жутко развратные картины откровенно терялись.

– Нравится? – соизволили поинтересоваться у меня.

– Нет! – Я сказала это искренне.

– Вы даже не оценили живопись, – продолжал иронизировать лорд.

– А что там оценивать? – Мой взгляд скользнул по эпической картине, где на одну прекрасную эльфийку приходилось целое воинство готовых к… сражению троллей. – Это пошло и… мерзко.

В ответ на мои слова темный лорд расхохотался. И, наверное, мне стоило сдержаться, но увы!

– Я понимаю, что вам нравится смущать данным интерьером незнакомых девушек, однако вынуждена прервать ваше веселье и попросить вернуть меня обратно.

Он перестал смеяться, и теперь красноватые глаза вновь пристально смотрели на меня. Дальнейшие слова оказались полной неожиданностью:

– Распусти волосы. У тебя очень редкий оттенок волос. Северянка?

– Север Приграничья, – глухо ответила я, думая лишь над тем, сможет услышать меня Дара здесь или нет.

Однако темный лорд рассуждал о чем-то своем:

– Красивые волосы и необычное сочетание со светлой, бело-розовой кожей. Добавить к этому немного косметики, и твои карие глаза засверкают, придавая лицу колдовское очарование. И тогда на первый взгляд заурядная девушка станет ослепительно прекрасна…

Мой взгляд заметался в поисках двери, однако последовал новый вопрос:

– Так, значит, эта картина с эльфочкой тебе не понравилась?

Хмуро взглянув на изображение, я отчеканила:

– На ней изображено отчаяние жертвы, которая понимает, что спасения нет и ее ждет участь хуже смерти.

Лорд перестал улыбаться. Перестал даже ухмыляться и кривить в презрительной усмешке губы. Он обошел меня, стремительно подошел к кровати, начал пристально разглядывать картину… В следующее мгновение вскинул руку, и из его ладони вырвалось ослепительное золотое пламя…

От картины осталось почерневшее пятно на стене.

– Перестарался, – с грустью заметил темный.

Я же осторожно начала отступать к двери, которую теперь, когда лорд не закрывал обзор, наконец увидела.

– Да, – отозвался незнакомец, – идем, здесь теперь гарью воняет.

Он развернулся, настиг меня, схватил за руку и поволок прочь из спальни. Именно поволок, потому как я так быстро ходить не умела, и размер шагов у нас явно не совпадал, и…

В другой комнате оказалось еще хуже!

Теперь картины не просто висели, нет, сцены интересного действа украшали все стены. Различие рас, поз, да и количество партнеров поражало воображение.

– Бездна, – прошептала я, – за несколько мгновений об этом я узнала больше, чем за всю свою жизнь…

– А? – отозвался хозяин данного помещения. – Сейчас.

Он отпустил меня, подошел к стене, что-то нажал, и багровая, расшитая золотом ткань, упав откуда-то сверху, задрапировала стены.

– Так лучше? – поинтересовался незнакомец.

– Н-намного. – Я стремительно отвернулась к окну, огромному.

И поняла невероятное – мы находились во дворце! И вот я стояла, в ужасе понимая, что простой лорд не может обладать апартаментами во дворце, да еще и на самом верху комплекса, и думала, что мне сейчас делать…

– Садись, – лорд подошел, указал на овальный обеденный стол, – переписывай, что тебе нужно.

Шестой том хрестоматии полетел на стол, видимо, обозначая место, где мне полагалось сесть.

– Простите, – тетрадь прижала с утроенной силой, – знаете, ну его, этот реферат, я лучше потом буду сдавать зачет, так… Ничего страшного, к родным