спать, Мэй и Мерсер сидели на заднем дворе, и трава, деревья, омытые дождем серые заборы еще излучали дневной жар.
– Спасибо, что помог, – сказала Мэй.
– Не проблема. Винни теперь не такой тяжелый.
Мэй эта новость не понравилась. Она не хотела, чтоб отец стал легче, чтоб его запросто можно было поднять. Она сменила тему:
– Как бизнес?
– Очень хорошо. Очень. На той неделе даже ученика пришлось взять. Круто, да? У меня есть ученик. А твоя работа как? Прекрасно?
Мэй растерялась. Она редко замечала за Мерсером такой пыл.
– Прекрасно, – сказала она.
– Хорошо. Я рад. Я и надеялся, что все образуется. Так ты чем занимаешься – программируешь?
– Я в ЧК. Чувствах Клиента. Сейчас работаю с рекламодателями. Погоди. Я тут на днях видела отзыв о твоих люстрах. Поискала тебя, нашла какой-то коммент, кто-то что-то заказал, а доставили сломанное? Они ужасно злились. Ты, наверное, и сам видел.
Мерсер театрально вздохнул:
– Не видел. – И явно скис.
– Да наплюй, – подбодрила она. – Подумаешь, какой-то ненормальный.
– А теперь он у меня в голове.
– Я тут ни при чем. Я же…
– Ты сообщила мне, что на свете есть псих, который меня ненавидит и хочет обрушить мой бизнес.
– Там полно было других комментариев, в основном приятные. Один был очень смешной. – И она принялась листать ленту в телефоне.
– Мэй. Пожалуйста. Прошу тебя, не читай.
– А, вот он: «Столько оленьих рогов сдохло ради такой шняги?»
– Мэй, я же попросил не читать.
– Да что такое? Смешно же!
– Как мне тебя попросить, чтоб ты уважала мои желания?
Вот этого Мерсера Мэй помнила и не выносила – колючий, угрюмый, властный.
– В смысле?
Мерсер глубоко вдохнул, и Мэй поняла, что сейчас он толкнет речь. Будь перед ним кафедра, он бы взгромоздился туда, из кармана спортивного пиджака доставая конспект. Два года в общинном колледже – а уже возомнил себя профессором. Он толкал ей речи об органической говядине, о ранних альбомах «Кинг Кримсон» и всякий раз начинал с глубокого вдоха – вдоха, который говорил: «Устраивайся поудобнее, это надолго, но в итоге тебе снесет башню».
– Мэй, я хочу тебя попросить…
– Я поняла, ты хочешь, чтоб я не читала тебе клиентские комментарии. Я не буду.
– Нет, я хотел другое…
– Ты хочешь, чтоб я их
– Может, ты дашь мне договорить? Тогда узнаешь смысл. Не надо договаривать за меня – ты все равно никогда не угадываешь.
– Но ты говоришь очень
– Я нормально говорю. Это ты стала нетерпелива.
– Ладно. Валяй.
– А теперь ты задыхаешься.
– У меня, наверное, низкий порог скуки.
– От разговоров.
– От разговоров в замедленной съемке.
– Можно я начну? Три минуты. Подаришь мне три минуты?
– Хорошо.
– И все три минуты ты не будешь знать, что я хочу сказать, договорились? Получится сюрприз.
– Ладно.
– Прекрасно. Мэй, нам надо общаться иначе. Всякий раз, когда мы разговариваем или переписываемся, ты со мной общаешься как будто через фильтр. Шлешь мне ссылки, цитируешь, кто что обо мне сказал, сообщаешь, что у кого-то на стене видела мою фотку… Отовсюду лезут какие-то третьи люди. Даже лично ты мне рассказываешь, что обо мне думает какой-то неизвестно кто. Мы как будто не бываем одни. Как ни встретимся, рядом еще сто человек. Ты все время смотришь на меня глазами сотни других людей.
