Итин Этаналь

Уже второй день, как его не оставляло навязчивое чувство, будто чьи-то глаза постоянно следят за ним. Это все из-за той дурацкой записки… Итин выглянул в окно, стараясь, чтобы его самого не было видно за занавеской: обычные прохожие, соседи, их слуги… Ерунда! Никто за ним не следит!

А ведь жизнь его только начинала входить в правильное русло. Он смог наконец построить свою башню, он победил свой страх. Более того – ему стало по-настоящему везти. Его творения всех восхищали. Даже Верховный и Совет Семи признали его талант. Назвали «новым Тотилем», дали содержание и хороший дом. Он встретил девушку, которую готов был привести в этот дом в качестве жены… Иссима…

И вот… Как будто кто-то построил все это – создал великолепное здание – не скрепляя… И оно стало рушиться, едва подул ветер. Итин с содроганием представил, как тает под лучами солнца его «Песнь горного ветра», разрушается, заваливается… исчезает.

Впрочем, ничего еще не заваливается. Иссима, бесспорно, права: попросту Советник Эниль сошел с ума и заварил всю эту кашу. А другим студентам мало впечатлений, у них кипит кровь – вот и хочется чего-то более опасного и интересного. Итин таким не был ни пять, ни десять лет назад… А сейчас? Почему его должна волновать судьба Вирда Фаэля? Почему из-за случайной встречи, пусть даже с Мастером Путей, жизнь Итина должна завалиться подрубленным деревом? Нужно было преодолеть в себе неприязнь к Разрушителям и рассказать Советнику Эбану обо всем. Пусть бы Верховного заботило благополучие и безопасность Вирда Фаэля! Но нет… Итин сглупил и вот теперь боится из дому лишний раз выйти.

После того как пропала Элинаэль, все, в том числе, конечно, и Итин, всполошились. Но Иссима узнала – это Верховный попросту спрятал девушку от опасности. И версия про заговорщиков вполне логична. Но на душе все равно как-то гадко… Словно солгал только что. Только вот как солгал и кому? Самому себе… Что-то не так…

Итин спустился вниз в гостиную. Госпожи Ратены не было, она ушла за покупками. Он вновь был в доме совершенно один. Итин побрел на кухню, заглянул под крышку пустой кастрюли, допил холодный чай в оставленной им еще утром чашке, вышел в прихожую, обернулся и вновь побрел в другую комнату, что была с противоположной от кухни стороны. Зачем одному человеку столько комнат? Чтобы гулять по ним, словно в парке?

Эта комната, как поведала ему госпожа Ратена, когда-то была мастерской Мастера Фаэля, отца Вирда. Стены обложены природным камнем, необтесанным, но подогнанным друг к другу, что придает интерьеру какую-то дикую красоту, будто он вновь под скалою в горах Сиодар… Не хватает только чего-то… Итин почувствовал биение Силы, Дар стал разворачиваться, и он его не сдерживал. Он протянул руки к стене – и потоки серебряными нитями нарисовали на ней дерево, выплавляя прямо в камне его контуры. Архитектор выточил каждую веточку, каждый лист до мельчайших подробностей, до прожилок и зазубринок. Вырезанные в камне листья, казалось, вот-вот затрепещут под дуновением ветра… Итин сквозь пелену серебряных нитей заметил, что изображение ствола дерева испорчено какой-то дырой в стене, обнажившейся, когда он оплавлял верхний слой камней и один из них оказался слишком тонким. Итин собрался было закрыть эту дыру, но заметил блеск внутри: это не от серебряных нитей его Дара – что-то другое…

Не сворачивая Силу до конца, Итин подошел к стене, вытащил оттуда сверкающий предмет, затем закончил творение, закрыв дыру, и только после этого, когда нити Дара свернулись и успокоились, рассмотрел, что же там было.

Итин ахнул. Он нашел сокровище! Он, как Мастер и художник, не мог не восхититься работой другого Мастера: тот, другой, тоже творил с помощью Силы – работал немного в ином направлении, с иными материалами и в иных масштабах, но то, что создавали они оба, было чем-то схоже… Итин держал в руках пряжку для пояса в виде фигурки человека с крыльями. Выточенное из золота лицо, тело, руки, ноги, одежда, крылья… все как живое… будто человечек сейчас взмахнет крыльями и улетит, так и держа в одной руке маленький меч, а в другой – сияющий свет. В руке крылатого человека свет и в самом деле сиял, словно настоящий, – это был бриллиант, ограненный таким образом, что малейший луч, попадавший на него, вспыхивал в его гранях, создавая впечатление, будто он светится изнутри собственным сиянием.

Символ Мастера Путей! Отец сделал пряжку для своего сына, даже не зная, что именно для него… Он спрятал ее здесь, в мастерской… Думал ли Аса Фаэль, что когда-нибудь найдется хозяин для этой пряжки и что это будет Вирд? Скорее всего, нет!

Итин с благоговением взял изделие и, оглянувшись на свою собственную работу – дерево на стене, удовлетворенно кивнул и отправился наверх. Настроение улучшилось.

Будучи в своей комнате, он осторожно положил пряжку на стол, поверх разложенного бархатного шарфа. Он не мог оторвать глаз. Он даже взял увеличительное стекло, чтобы получше рассмотреть произведение искусства бывшего хозяина этого дома.