это условие обойти?

– Так что, пацан? – задумчиво произнёс Цербер, почесав седую щетину на подбородке металлическими пальцами. – Толкал, значит, слитые из будущего данные?

– Типа того, – ответил я, настороженно озираясь.

Мы с Цербером отдыхали после восхождения на очередной этаж Иглы, на самом краю огороженного атриума уходящего вниз и вверх на всю высоту здания – бездонная глубина терялась в дымке. Внизу, кажется, летали птицы, а может, летучие мыши. Оттуда постоянно давил поток тёплого воздуха.

Мне казалось, что я слышу, как где-то рядом кричит женщина…

Прошивка на моём нейроинтерфейсе не давала мне даже время узнать без разрешения Цербера. В этот раз меня плотно упаковали. Военная прошивка с собственным квантовым процессором, с длиннющим кубитным ключом на доступ – такую можно десять тысяч лет безуспешно ломать…

– Помогите! – прокричала беловолосая женщина прямо мне в лицо.

Мы начали восхождение к заброшенной вершине Иглы три дня назад, с населённых уровней. Здесь мы были одни.

Я отлепил пластиковую заплатку с временной печенью от кожи на боку и сначала откачал кровь из времянки обратно в общий кровоток, потом выдернул пару пластиковых вен из шунтов, установленных на правом десятом ребре. Цербер передал мне свежую печень из стопки, запасённой на время моего этапирования. Я налепил новую на место прежней.

– Оно того стоило? – спросил Цербер, спрятав стопку в нагрудный оружейный ящик. – Раз уж ты на этом попался…

Я, не глядя на него, похлопал ладонью по печени-времянке на боку.

– С этой штукой перебирать варианты у меня времени обычно нет. Хуже героина. Всегда требуется следующая.

– А собственную куда дел? – спросил Цербер.

– Злые гопники отжали, – буркнул я, разрывая заплатку времянки и перемешивая пальцем мягкие слои печатного протеина, выглядевшие как настоящий паштет. – В кости проиграл. Будешь?

– Не, я печёнку не люблю… – Цербер, щурясь, озирал расчёрканный штормом горизонт далеко внизу, за бесконечно огромной стеной прозрачного смарт-композита. – Что ж ты этого не предвидел, когда играть садился?

– Чего это не предвидел? – пожал я плечами. – Предвидел. Что догола их раздену – верняк. Всё под контролем. Только, говорят, один умный дядька, Эйнштейном вроде его звали, сказал, что бог не фраер, костей не кидает. Вот и не фартануло. А проверить надо было – а вдруг он не прав?

И начал есть свою печень. Штука питательная, а белок мне ещё понадобится. Ту биопогань, что циркулирует в пищевом контуре Иглы, без кулинарного принтера в рот не положить. Эта биомасса даже на грибы не похожа, из которых вроде и производится.

Игла. Самое высокое здание в этом полушарии. Чердачок с видом на Северный полюс. Квартирка на краю Сингулярности. Самая заброшенная недвижимость на планете. Двенадцать километров высотой, изогнутое оптическим искажением тело Иглы уходит вниз, к острову Эдзо, где рассыпается на напряжённые нити радиолярного фундамента, накрывающего всю территорию острова и прилегающего шельфа. Я знаю, я жил там, в Северо-Японской кластерной Общине, в тени Иглы, видел её снизу. Теперь я смотрю на неё отсюда.

Мы уже почти в царстве Пожирателя.

– О призраках на верхних этажах слышал? – спросил Цербер, перебирая наши манатки.

– Слышал, конечно. Куда бы я делся?

Тридцать лет назад, когда меня ещё на свете не было, рост Иглы достиг проектной отметки. А вскоре после запуска комплекса что-то случилось, и Игла обезлюдела. Всё засекретили наглухо. Никто не знал, что там произошло.

Только люди, пропавшие в Игле, не исчезли совсем. Ведь что-то пугало команды по консервации здания, забиравшиеся слишком высоко?

– Такое впечатление, – произнёс Цербер, медленно озираясь, – что про призраков здешний народишко как раз и не врал.

И я с ним был согласен.

За годы заброшенности в Игле сначала сложилась своя вертикальная биосфера, в основном, из птиц и насекомых, жиревших на пищевых сервисах здания. А потом, вслед за едой, сюда переселились кочевые сквотеры. Вот они и двигались вверх, пока не наткнулись на настоящего хозяина Иглы – Пожирателя.

Странное человекообразное чудовище, ужас острия Иглы, серийный убийца – Пожиратель гипоталамусов. Жутким террором он очертил запретные пределы. Загнал сквотеров обратно вниз, и лишь постоянная дань в виде заключённых, отправленных в жертву гневливому божеству, удерживала Пожирателя от того, чтобы спуститься с горних вершин и сровнять человечество с землёй.

Ну, так болтали внизу.

Прилетевший сверху безголовый труп был намёком на то, что пора доставить очередного раба.

Деток, которые не слушаются родителей и плохо себя ведут, отдают Пожирателю.

А я себя, прямо скажем, вёл не образцово – начиная с успешного побега из инвестиционных яслей и заканчивая азартными играми с уличными коллекционерами внутренних органов.