– Да верю, – отмахнулся от него дед. – Вон у тебя рожа какая подкопченная, чай, не в тылу отсиживался. Но разве нам от этого легче? Сколько лет на армию, на флот, на вас – летунов – последнюю копеечку отдавали, горбатились от зари до зари, не покладая рук. А вы, вон, до Волги доотступались, вояки!

– Прости, отец! – Григорий торопливо выскочил на улицу, чувствуя, как горят от стыда щеки. Нервно, ломая спички, закурил, дождался, пока из избы напротив выйдет техник, и пошел вместе с ним в дом председателя. На душе было пусто.

Как выяснилось, на «Иле» молодого пилота банально перегрелся мотор. Летчик забыл открыть бронезаслонку на масляном радиаторе. А когда опомнился, пришлось срочно садиться на первую попавшуюся подходящую площадку и ждать, пока остынет двигатель. А лететь вечером парень просто побоялся.

– Ерунда, командир! – чуть ли не в один голос объявили оба техника, обсудив проблему. – Завтра с утра организуем деревенских, натаскаем в какую- нибудь кадушку кипятка, прогреем и зальем системы охлаждения, расчистим дорогу и спокойно улетим. Так что устраивайся на ночлег.

К счастью, все так и вышло. И на следующий день Дивин спокойно доложил комэску о решенной проблеме. Малахов слушал невнимательно, но в конце поблагодарил:

– Спасибо, Кощей, не хотелось на новом месте с потери самолета начинать. Выручил. Ты куда сейчас, отдыхать?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Дивин. – Я со специалистом по радиосвязи нашим договорился, пойду кнопку переключения рации на своей «четверке» переделывать. – Как заместителю командира эскадрильи, ему установили на «Ил» еще в Куйбышеве, перед отправкой на фронт, радиостанцию РСИ-4.

– Это еще зачем? – удивился капитан.

– Да мне с моим ростом почти к самому полу наклоняться приходится, – объяснил младший лейтенант. – В полете страсть как неудобно. Тянешься к этому ящику, а контроль за воздухом теряется. Во время перелета куда ни шло, а в бою «мессеры» срубят как пить дать. Вот я и придумал кнопку на ручку управления перенести. А что, очень удобно, нажал – говори, отпустил – слушай. Да там и делов-то, один проводок пробросить.

– Вот ты неуемный, – вздохнул Малахов. – Ну иди, Кулибин. Учти только, после обеда прибывают воздушные стрелки, так что не зевай, надо кого получше выбрать, желательно с опытом.

– Да откуда опытным взяться, – удивился экспат, – если у нас на машинах стрелки только-только появились?

– Поговори мне еще! – неожиданно прикрикнул на него комэск. – Совсем распустились.

– Ты чего, Леша, случилось что? – тихо спросил Дивин, не понимая причину столь враждебного поведения командира. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Да при чем здесь ты, – отмахнулся капитан. – Ты, верно, сводку Совинформбюро не слышал еще? Наши под Сталинградом в контрнаступление перешли, представляешь?! А мы здесь киснем!

– Ух ты! – обрадовался Григорий. – Здорово! Но ты не переживай, что-то мне подсказывает, мы тоже не засидимся, поверь. Когда меня чуечка обманывала?

– Началось! И мы двинулись! – сержант Катункин ворвался в землянку второй эскадрильи и принялся тормошить летчиков. – Только что по радио передали: наш фронт перешел в наступление!

– Да погоди, не части, – спрыгнул со своего топчана Малахов, – говори толком. А, балбес! Все приходится самому делать. Куда я унты свои вчера кинул, никто не видел?

Экспат быстро оделся и вышел из землянки. На улице бушевала пурга. Григорий оценивающе глянул на небо и помрачнел – им в таких условиях не взлететь. Черт, ну надо же, как не вовремя – вчера еще стояла пусть и холодная, но вполне рабочая для авиации погода, а сегодня как обрезало. Далеко на западе громыхала артиллерийская канонада. За спиной негромко хлопнула дверь.

– Твою мать! – Комэск смотрел в небо с ненавистью. – Гришка, я на КП к Бате, узнаю, что да как, а ты пока олухов наших приведи в чувство. И дуйте на завтрак.

– Думаешь, развиднеется?

– Вряд ли, – поморщился капитан. – Но на всякий случай лучше быть готовыми.

Погода улучшилась только к середине следующего дня. К этому времени летчики уже знали, что вчера части двадцатой армии форсировали Вазузу и захватили плацдарм на ее западном берегу. А сегодня утром туда начали спешно переправляться наши стрелковые, танковые и кавалерийские части. Двигаться им пришлось всего по двум узким, затерянным в снегу дорогам, под шквальным огнем вражеской артиллерии. И поэтому, как только облака немного разошлись, командование фронта отдало приказ штурмовикам срочно подняться в воздух и помочь несущим серьезные потери войскам.

– Взлетайте немедленно, – майор Хромов был немногословен. – Делайте, что хотите, но эти чертовы батареи должны замолчать, это приказ командующего!

– Побьемся, – мрачно заметил капитан Шумилкин, комэск-1. – Снега навалило выше крыши, а трактор всего один. Бойцы БАО всю ночь лопатами шуровали, но все равно взлетная полоса очень узкая. По бокам валы образовались, чуть направление не выдержишь при взлете или посадке и мигом носом