— Мама, все хорошо. Обещаю, все будет хорошо, только нужно потерпеть. Мы выберемся, Элиан нам поможет…

— Он не сможет ничего сделать. Альверт отдаст тебя Дункану. Это их договор, это его обязательство.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала Рей.

— Надеюсь.

Словно через силу Сиален сделала первый шаг и повела свою дочь по их общей темнице.

Внутри дом был совсем не темный. Через высокие стрельчатые окна проникало так много света, что в коридорах не было даже признака тени. Даже кадки с цветами стояли так, что свет падал отовсюду. Рей прикусила губу. В такой ситуации даже Иви не сможет помочь. Если ведьмочка выйдет из ее тени и вытолкнет Рей, то не сможет вернуться сама, а для темных спасение собственной жизни — приоритет. А значит, рассчитывать на Иви не приходится.

Они поднимались по лестнице, устланной мягким ковром, когда навстречу им выбежала девочка лет десяти. Дочь Сиален и Владыки.

— Мама? — Маленькое лохматое чудо встревоженно уставилось на Сиален, перевело взгляд на Рей, и девушка почувствовала, как ее атакует волна чистой силы.

Не надеясь защититься, ведьмочка все же представила вокруг себя сферу. И с удивлением увидела, как ее обычно слабая защита наливается такой силой, что девочка, еще недавно жаждавшая покарать, как она считала, обидчицу матери, удивленно вытаращилась на нее.

— Мама? — уже совсем по-иному спросила девочка. — Почему она смогла закрыться?

Сиален слабо улыбнулась, виновато взглянула на старшую и поспешила к младшей из дочерей, уже сменившей гнев на милость.

— Потому что она — твоя старшая сестра.

— Моя старшая сестра? — Девочка уже совсем по-другому посмотрела на Рей. Оценивающе и с какой-то безудержной надеждой. — А она сильней Аларика?

— Возможно.

— Наконец-то! — радостно огласила Лорелея.

— Лея, тише. Отец не любит, когда ты кричишь.

— Но папа ушел, — как-то растерянно возразила девочка.

— Все равно не стоит, солнышко. Иди к себе, хорошо? Мама скоро придет.

— А сестра придет? — поинтересовалась Лея. — Пусть брат тоже ее увидит.

— Кого я должен увидеть? — насмешливо поинтересовался Аларик.

Юноша, как и отец, не любивший возгласы и крики, решил восстановить нарушенную сестрой тишину. Он покинул свою комнату и просто пошел на голос младшей. Интуиция его не подвела: здесь и правда было интересно.

— Матушка?

— Это Альфрея. Она поживет у нас.

— А потом?

— А потом выйдет замуж за Дункана.

— Она наша сестра. Старшая, — констатировал Аларик, придирчиво оценивая новоиспеченную родственницу. — Ее поселят в лиловые апартаменты?

— Да, так распорядился Альверт.

— Я провожу ее, матушка. Присмотри за Леей, — таким похожим, не терпящим возражений тоном, как и у отца, распорядился колдун. После чего спустился чуть ниже, так, чтобы его глаза были на одном уровне с Рей, и ударил. Чужой разум попытался вторгнуться в ее сознание, но ведьмочка не позволила. — Да, ты действительно наша. Добро пожаловать в семью.

Больше он не сказал ей ни слова, пока они не переступили порог ее новых покоев. Да, и правда лиловые. Лиловые стены, фиолетовые тяжелые шторы, собранные сейчас по обе стороны от окна и открывающие широкий подоконник. Но, примечательно: в комнате, куда они попали, не было углов. Стены перетекали друг в друга без каких-либо изломов. А в местах, где должны были сходиться три грани, искусной рукой какого-то колдуна были выведены руны. Сейчас контур был открыт, но Рей поняла, что, если хозяин всех этих ухищрений захочет, она не сможет покинуть отведенные ей комнаты.

Девушка грустно улыбнулась. Слишком часто у нее появлялись такие вот новые апартаменты, и каждый раз с сюрпризом, а свои… Свои создать у нее так и не получилось.

— Располагайся. — Аларик приглашающе махнул рукой, отошел к стене, прикоснулся к ней и продолжил: — И привыкай к своей тюрьме.

— Тюрьме?

— А ты думала, этот дом не тюрьма? — Колдун расхохотался, обошел Рей, заставив ее обернуться, и присел на краешек кресла. — Все живущие здесь — заложники. Кто-то положения, кто-то собственной глупости, кто-то отчаянной веры, а кто-то — моего отца. Но не волнуйся, если я осведомлен верно, тебя скоро Дункан заберет. Прими мои соболезнования.

— Ты слишком откровенен.